А ей бы не помешала поддержка любовника. В моей памяти ещё свежо воспоминание, как мы с Никитой успокаивали её истерику.

Илона скорее выглядела обиженной, чем подавленной или напуганной. Соболев-старший обнимал за плечи дочь с одной стороны и Илью с другой. Чтобы освободить место я даже позвала моего мальчика помочь мне с перевязками. Но освободившееся место не исправило ситуации. Соболев почему-то игнорировал свою жену.

Алина с Лизой сидели рядом с остатками команды «Вольного ветра» и чувствовали себя спокойно. Я видела, как девчонки о чём-то шепчутся, словно закадычные подружки.

С обработкой мне пришлось повозиться. Большинство мозолей оказались уже с сорванной кожицей. Лечить их надо как открытые раны. Тщательно промыв водой, поверхность я обработала антисептиком и намазала мазью с антибиотиком. Раневая поверхность у всех оказалась большой. Заклеить пластырем не получалось, поэтому перевязала бинтом.

— Предлагаю сейчас решить, что нам делать дальше, — завязав петелькой бинт на руке третьего пострадавшего, я подняла глаза и обвела присутствующих взглядом. Пока ещё сборище людей вокруг костра нельзя было назвать коллективом. Но работать нужно с тем, что есть. — У кого какие мысли?

— Завтра с утра пойдём смотреть на мамонтов. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, — объявил Денис Панкратов. Кроме Льва Аркадиевича и Егора, мужчины одобрительно загудели. Этим двоим хватило доказательств в виде шерстистого носорога.

Марго вздрогнула, вспомнив мамонтов, и обняла себя за плечи. Наконец-то Денис обратил внимание на свою любовницу.

— Женщины останутся в лагере. С ними нужно оставить охрану.

Он обнял её за плечи и притянул к себе под бок.

Хотя в целом я была согласна с Панкратовым, разделение по гендерному признаку насторожило. У меня были собственные планы на завтра. И для их реализации необходимо было сходить к машине. Но как утром выяснилось, меня к кругу женщин пока не относили.

— В лагере им есть чем заняться, — поддакнул его дружок. — Илона, придётся вспомнить истоки. Ты у меня откуда родом-то? Из села Васюки?

— Из Вольнянска. И это город, а не село! — раздражённо фыркнула женщина.

Муж засмеялся, глядя на её недовольство.

— Какая к чёрту разница?! Придётся тебе дорогая работать. Прислуги здесь нет. Даже я весь вечер провёл, готовя рыбу, — уже без смеха произнёс Соболев-старший. — Труд сделал из обезьяны человека, милая. Запомни!

Видимо, его задело, что жена до сих пор ничего не делала в лагере для улучшения комфорта супруга. Илона или спала в палатке, или прихорашивалась, расчёсывая длинную копну белых наращённых волос. Расчёску и зеркальце она попросила у Лизы.

Илона бы ещё макияж нанесла, если бы было чем. Хотя выглядела молодая женщина здорово, как и Марго. У обеих был выполнен перманентный макияж или татуаж глаз, губ и бровей. Отличить эти две процедуры сложно. Всё отличие в глубине проникновения пигмента. При татуаже оно глубже.

Из шести женщин, оказавшихся в этом месте, только Лиза была брюнеткой, а Алина шатенкой. Остальные блондинки. Хотя подозреваю, что натуральная только я.

— Аня тоже не готовила твою дурацкую рыбу. Но ты к ней не придираешься!

Названная девушка мне напоминала оленёнка Бемби. Большеглазая, пугливая лань. Удивительно, как такое чудо родилось у таких характерных родителей, как Александр Александрович и его вторая жена Виктория.

— Моя дочь видела еду только в готовом виде. Всё что она может сама приготовить — это заварить правильно чай, — Соболев погладил девушку по голове и вздохнул. Почему-то при этом смотрел он на меня. Заранее предупреждал о бесполезности своего чада? — Городской ребёнок.