Декольте Марианны было вырезано слишком низко. Всем своим совершенством она отрешенно и изящно вперилась локтями в перила. Крисницкий не мог отогнать эту картину от мысленного взора.

– Душа моя, надобно нам пожелать доброго здравия еще нескольким людям, – прошептал он, наклонившись к жене и ощущая тонкий и отчего-то знакомый аромат, поднимающийся от ее нагретой кожи. Удивительно, она без шали и с такими открытыми плечами, а не мерзнет!

– Прошу вас, давайте дождемся антракта, я уже утомилась, – умоляюще взглянув на него, в тон ответила Тоня, поеживаясь.

«Нет, все-таки мерзнет, – расстроился Крисницкий. – Убить мало Игната!»

Согласившись, он усадил супругу и приготовился слушать крайне скучное, по его не одинокому мнению, зрелище, и всеми силами пытаться не задремать. Впрочем, иногда певцы поднимают такой рев, что это практически невозможно… И понять бы еще, что они пытаются выразить. Хотя этот вечер соприкосновения с прекрасным, по-видимому, не будет столь же удручающ, как все прочие, поскольку прекрасное сидело в мягком кресле рядом и наивно хлопало темными ресницами, вертясь в разные стороны и сминая поднимающееся пузырем вокруг ножек платье.

Углубившись в сиденье и подперев кулаком подбородок, Крисницкий предался безрадостным мыслям о том, что будет, если рабочие взбунтуются, заболеют или решат вернуться в деревню, к истокам, коли отменят-таки крепостное право. Это сейчас большинство из них – беглые, а если и власть станет на их сторону? Несправедливо потерять все, что годами создавал таким трудом, отказываясь от семьи и дружбы… Впрочем, к чему обманывать себя?

Не к дружбе и семье он беспощадно карабкался эти годы. И вдруг ему стало мучительно дышать, а в желудке, словно тошнота, поднялась волна. Ведь он умрет раньше этой девчонки. Умрет, и что отдаст вечности? Следующие поколения и думать забудут, кто был Крисницкий, самодовольно взирающий на них с мастерски написанного портрета, если им повезет попасть в его особняк. А жена, беззубая старуха, ответит им: «Этот дурак гнался за богатством, а достигнув его, захирел, поскольку не знал, что предпринять дальше и какой смысл во всем его существовании». До сего момента его поддерживала Марианна, но, кто знает, быть может, все в прошлом. Кто был тот представительного вида хлыщ, снующий возле нее на балконе? Он, кажется, принес ей программку?

Крисницкого кольнула ревность. Он нетерпеливо покосился на сцену и фыркнул. Тоня с удивлением и немым укором глянула на него, но рассудила, что узнать причуды и темные стороны мужа времени у нее будет предостаточно, а вот выяснить, мальчик ли исполняет партию Вани (голос так тонок!) иной возможности не представится. Неприятно будет вспоминать этот промах и досадовать на то, что Мишель (в мыслях она звала мужа именно так, а в непосредственном обращении предпочитала вовсе уходить от имени, считая «Мишеля» неподобающим его возрасту и положению, а «Михаила Семеновича» высокомерным) не вовремя начал вести себя глупо. От отца она наслышана была о его странностях и мудро решила не афишировать свою осведомленность, пока не станет невмоготу.

Эта девочка несмотря на свою угловатость во взглядах и полное отсутствие опыта предугадывала последствия того или иного шага и, подозревая, как рассмешила бы собравшихся, чувствовала себя умудренной и всесильной, всерьез полагая, что мужа тревожить по пустякам не стоит. Впрочем, быть может, как раз она, а не все собравшиеся, считающие себя столпами, только и умела жить, получая от каждого дня искреннее удовольствие и без страха, а даже с каким-то сладостным трепетом ожидая от будущего больших свершений. Быть может, кому-то показалось забавным, с каким спокойствием юная девушка (ведь все убеждены, что опыт и мудрость могут прийти только с возрастом, а в молодости вести себя осмысленно неестественно и смешно), держала себя рядом с человеком почти вдвое старше ее. Но, кто знает, не лучше ли на заре жизни проявить благоразумие и, пусть это нелепо при желании открыть мир заново, учиться мудрости, не повторяя ошибок других, чем потом собирать осколки и в немой тоске гадать, где треснуло счастье?