– Настоящий коллекционный предмет, сэр. И, если позволите, очень серьезное капиталовложение.

– О какой примерно стоимости идет речь?

– Две тысячи двести, сэр. Но я должен предупредить вас, что одна моя самая лучшая клиентка проявила интерес к этому дивану…

За тысячу четыреста, во всяком случае, так она сказала. Кто же из них лжет?

– Вы хотите сказать, что вы его придерживаете? – спросил я.

– Ну… не совсем. Но она очень заинтересована. И она – серьезный коллекционер.

– Значит, если я сегодня не появлюсь, диван будет продан?

Пауза, этот засранец быстро что-то подсчитывал.

– Ну… не думаю, что она появится сегодня. Вернее, я уверен в этом… потому что она сказала мне, что не сможет приехать в Уэсстпорт раньше следующей среды.

Бинго. Я почувствовал, как виски в моем желудке сделало сальто.

– Так что, – продолжил маленький говнюк, – если вы приедете до этого времени и согласитесь заплатить больше, чем предлагает она… скажем, две тысячи триста, я думаю, что продам его вам.

– Я подумаю.

Я повесил трубку. И позвонил Эстелл, чтобы попросить ни с кем меня не соединять. И снова пошел за бутылкой. Выпил еще на палец виски, за которым последовали «листерин» и «маалокс».

Что-нибудь на сегодня намечается?

Небольшая ложь вызвала у меня подозрения. Вторая ложь эти подозрения подтвердила. И была только одна-единственная вещь, которую она могла от меня скрывать, только одно, что могло заставить ее снова быть со мной ласковой.

– Вот только… кто? Кто этот сукин сын? Мозги мои бешено работали, перебирая друзей и знакомых. Никакого логичного подозреваемого в голову не приходило, потому что это должен быть человек, который не ездит каждый день в город и, следовательно, имеет возможность встречаться с Бет в течение дня. А поскольку каждый мужик, которого мы знали в Нью-Кройдоне и окрестностях, носил костюм и имел хорошо оплачиваемую работу на Манхэттене, это значило…

Я снова перебрал всех мужчин, которых мы знали в этом районе и которые работали дома. Билл Парселл, писатель на вольных хлебах? Человек, который хвастался, что у него есть эксклюзивный контракт с «Ридерз Дайджест»? Не может быть – он был полоумным зазнайкой с кошмарной женой по имени Ева, которая держала его, как шнауцера, на коротком поводке. Гари Саммерс – этот несостоявшийся фотограф, который жил рядом с нами? Лохматый, с козлиной бородкой и такой самодовольной улыбкой, что ее хватило бы, чтобы осветить Аляску. Бет его ненавидела. Придется его вычеркнуть. Питер Пирсон – этому за пятьдесят, прогоревший бизнесмен, который целый день играет на рынке иностранных валют в Интернете. Только если ей захочется переспать со своим папашей.

Это был полный список знакомых мне мужчин, которые не работали по найму. Может быть, она с кем-нибудь познакомилась в местном магазине? Стив из «Колониального сарая»? Тут не та сексуальная ориентация. Тони, который торгует рыбой? Какой-нибудь симпатичный парень, занимающийся доставкой покупок на дом?

Кто, черт побери? Кто?

Я нажал на кнопку памяти на своем телефоне. Один звонок, второй, третий… Привет, вы позвонили Бену и Бет…

Я в сердцах бросил трубку. Возможно, именно сейчас она его трахает. Впивается ногтями в его спину, засовывает язык ему в горло, обвивает ногами его волосатую задницу…

Кончай. Кончай. Кончай. Подумай. Может быть, дело ограничивается флиртом. Может быть, она вчера просто с кем-то пофлиртовала. Может быть, осознала, что случайный, грязный секс без взаимной любви и эмоциональной привязанности духовно бессодержателен. Или, возможно, когда перед ней встала возможность измены, она вспомнила своего улыбающегося мужа и обожаемых сыновей и не стала рисковать…