Как внезапно все может перемениться… Еще недавно я спокойно жила в нашей огромной квартире в Париже, но кончина моего мужа, князя Ренара, полностью изменила мою жизнь. Я была совершенно расстроена и не представляла, что делать. Родители выдали меня замуж, не особо интересуясь моим мнением, а просто решив, что сорокавосьмилетний французский князь – достаточно выгодная партия для их двадцатитрехлетней дочери, невзирая на отсутствие богатства. Они познакомились с ним, отдыхая в Ницце. Строгий режим Смольного института, в котором я училась, воспитал во мне послушание, и я не посмела воспротивиться. Тем более что Франция всегда привлекала меня.

Правда, я до сих пор не понимаю до конца, как я все-таки оказалась замужем и что там делала. Но, прожив в браке пять лет, я почти привыкла к размеренной, спокойной жизни и вдруг, так неожиданно оставшись одна, совершенно растерялась. Получив известие о кончине моего мужа, моя тетушка, княгиня Софья Николаевна Иллирийская, пришла ко мне на помощь. Тетушка была легендарной личностью. Внешне – ничего особенного: тонкая улыбка, нежные глаза, – но в ней чувствовалось нечто, что заставляло всех мужчин оборачиваться и провожать ее взглядом, даже несмотря на то, что Софье Николаевне уже было далеко за пятьдесят.

Воспитав троих сыновей, она искренне завидовала моей матушке, у которой была дочь. Пока я росла и училась в Смольном, мы нечасто виделись с тетушкой. Но я хранила восторженные детские воспоминания о ней – ее роскошных туалетах, сверкающих драгоценностях, тонком запахе духов и, самое главное, о ее блестящих глазах, сводивших с ума весь Петербург. Увидев мою потерянность, тетушка, приехавшая из Петербурга на похороны, тут же пригласила меня к себе погостить. Чтобы развеяться и отвлечься от грустных мыслей, я решила совершить небольшое путешествие в Афины и уже потом поехать в Россию. Собрав вещи и драгоценности, я отправилась навстречу неизвестности.

«Я отправляюсь навстречу неизвестности», – решила я, собираясь на первый модуль в бизнес-школе.

Мне хотелось перемен в жизни и перемен в себе. Я долгое время работала представителем одной голландской компании, занимавшейся печатью огромных виниловых плакатов для наружной рекламы. Стойкие и яркие краски, прекрасное качество и мое наследственное обаяние, как правило, способствовали успешным продажам. Но захотелось открыть собственный бизнес, и, прежде чем пуститься в свободное плавание, я решила поучиться в бизнес-школе.

На пять дней мы должны были уехать за город, где в одном из пансионатов нас предполагалось учить основам стратегии, маркетингу, финансам и управлению. Группа из тридцати человек, среди которых только десять были девушками, открывала огромные возможности по изучению не только бизнес-законов, но и законов несколько другого свойства. Конечно, они были описаны в прабабушкином дневнике, но мне все не хватало времени его прочитать, и я пообещала себе заняться им после первого модуля.

Я ехала в Репино, с нетерпением ожидая знакомства с группой. Замкнутый мир наружной рекламы за несколько лет был основательно изучен как в профессиональном плане, так и в личном и не сулил ничего нового. Зато двадцать новых знакомств с успешными и интересными мужчинами в возрасте от двадцати пяти до сорока пяти лет будоражили воображение, как и все новое и неизведанное.

Я полдня собиралась на модуль, не зная, что мне надеть. Один наряд казался слишком фривольным, другой – слишком строгим, третий – слишком романтичным. В конце концов я остановилась на трикотажном белом костюме, одновременно деловом и сексуальном. Короткий пиджак с золотыми пуговицами и расклешенные брюки с низким поясом на бедрах при всей внешней строгости оставляли тонкую полоску голого тела, что сразу привлекало внимание. Покрутившись еще немного перед зеркалом и вооружившись огромным чемоданом нарядов на все случаи жизни, я отправилась на модуль. По-видимому, основная группа уже приехала на автобусе, так как, когда я вошла в фойе «Балтийца», все активно что-то обсуждали. Устремившись к знакомым лицам и тут же засмотревшись на кого-то, я наткнулась на оставленный кем-то чемодан и чуть не упала. Уже в полете почувствовала, как меня подхватила чья-то крепкая рука, и изумленный мужской голос произнес: