Спешно кивнув, Оливия помогла девочке снять мокрый плащ, пристроила его на вешалку и, взяв дочь за руку, повела к черной лестнице. Я обернулась к Делоре, намереваясь предложить вернуться в библиотеку, но той рядом уже не было. Зато ее место заняла Кэсси, приход которой остался мною незамеченным.

Дворецкий в холле не задерживался и, избавившись от мокрой верхней одежды, удалился. Только Кэсси собралась у меня что-то спросить, как из недр дома донеслись звуки рояля. Не мешкая, я стремительно направилась в сторону музыкального зала, и Кэсси увязалась за мной. Звучал тот же ноктюрн, что и в прошлый раз, отчего на душе снова стало неспокойно. Прекрасная музыка, обычно вызывающая светлую грусть, сейчас навевала тревогу и желание скорее оказаться рядом с ее исполнителем, чтобы убедиться, что играет обычный человек.

В зале все было по-прежнему. Все, кроме одного – с моим появлением мелодия не смолкла. Она все так же лилась по залу, отражаясь от стен и возносясь под высокий потолок, хотя за роялем никого не было.

Призвав на выручку все самообладание, я неспешно приблизилась к музыкальному инструменту, в то время как Кэсси буквально повисла на моей руке. Увидев, как клавиши нажимаются сами по себе, мы обе замерли, не в силах оторваться от необычного зрелища. Лишь прислушавшись к себе и приложив усилия для использования дара, я сумела рассмотреть длинные тонкие пальцы, такие же тонкие запястья, изящную фигуру, собранные в замысловатую прическу волосы. Моих сил хватило ненадолго, и вскоре я снова видела лишь самопроизвольное движение клавиш.

Та, кого я сумела рассмотреть, совсем не походила на Еву. Если это был призрак, то совершенно иной. Вместе с тем я не чувствовала в нем того холода, что возник в саду, когда разбилось окно. Да и Делора упоминала, что темные духи обычно бывают бесформенными. Значит, женщина за роялем не относилась к их числу.

– Ч-что происходит? – опомнившись, с запинкой спросила Кэсси, оставляя на моем предплечье синяки.

Обнаружив, что моя спутница близка к истерике, я мысленно пожалела, что позволила ей со мной пойти. Объяснять что-либо сейчас было не место и не время.

– Уходим, – высвободившись из хватки, я сама взяла ее за руку и потащила в сторону арок.

Ливень незаметно прекратился, и с затянутого тучами неба сейчас сыпалась лишь мелкая водяная пыль. Как только мы оказались на заднем дворе, ноги сами понесли меня в сторону заросшего тиной пруда. Хотелось скорее оказаться как можно дальше от дома, полного необъяснимых явлений и вещей. Ладонь Кэсси была холодной и влажной, саму девушку трясло, и я не переставала сожалеть о ее присутствии.

– Успокойся! – несильно тряхнула ее за плечи, когда мы подошли к мостику. – Посмотри на меня!

Блуждающий растерянный взгляд сфокусировался на мне.

– Дыши глубже и приходи в себя. Когда будешь готова слушать, я все объясню.

«Постараюсь объяснить», – добавила про себя, подавляя бегущую по телу нервную дрожь.

Пруд давно не чистили, и воздух в этом месте стойко пропах затхлой водой и тиной. Ведущую сюда дорожку размыло, под ногами чавкала грязь. Но, невзирая на это, пребывание здесь пошло на пользу и мне, и Кэсси. Прибрежные заросли камыша невысокой стеной ограждали нас от мрачного и не слишком гостеприимного особняка.

Не сговариваясь, мы взошли на мостик и остановились посередине, положив руки на мокрые перила. По воде шла мелкая рябь от падающих на нее капель. Рядом росла старая ива, которая склонилась так низко, что слилась со своим отражением. В какой-то момент из ее ветвей выпорхнула пара птиц и, громко крикнув, взмыла под купол серого неба.