– Он не должен тебя бить! – Эдриан взмахнул рукой в сторону удаляющегося Филиппа. Жест отозвался колющей болью в груди в районе швов. – Никто не смеет бить тебя! И я не могу позволить кому-либо причинить тебе вред.

– Ага, ага, – Стефани театрально закивала головой. – Неужели ты допускаешь мысль, что мне приятно наблюдать, когда бьют тебя? Или что я могу спокойно стоять и смотреть как мой брат и мой жених дерутся на шпагах? Так вот, знай, что это было невыносимо для меня!

Девушка стукнула острием шпаги по мостовой. Разошедшийся слабым эхом лязг металл придал внушительность словам. Ей хотелось, чтобы Эдриан проникся и осознал, что иного выхода не было.

– Твое вмешательство умоляет меня, как мужчину! Делает из меня слабака! – Эдриан скрипнул зубами, глядя сверху вниз на девушку, которая встала между ним и противником. Сейчас, когда его обуревала ярость, она казалась невероятно хрупкой и миниатюрной, что заставляло чувствовать себя еще более ничтожным. – Я должен мочь постоять за тебя.

Стефани опешила от проявленного мужского самолюбия. «Как можно так упираться и быть совершенно не благодарным!» – возмущение росло с каждым мгновением.

– А может не нужно строить из себя моего защитника? Может стоило прислушаться ко мне? Ты же спрашивал меня, что я хочу, чтобы ты сделал? Я ответила, что ничего. Ничего! – она сощурила глаза и подалась вперед, оперев вес на шпагу. Острие впилось между булыжниками. – А ты подался на провокацию Филиппа. Никто из вас даже слушать меня не захотел.

Эдриан покачал головой. Взгляд упал на шпагу, и он грубо выхватил оружие из рук девушки.

– Не могу поверить, что ты понимаешь очевидных вещей, Стефани. Я твой жених и у меня нет выбора. Когда тебя обижают, я должен ответить. И ты не должна препятствовать этому, – мужчина вгляделся в изумрудные глаза, силясь понять, что она сейчас чувствовала. Ярость? Испуг? Презрение? И больше всего побоялся увидеть стыд. Однако, не смог распознать ничего, кроме недовольства.

– То есть по-твоему я должна была стоять в сторонке и ждать, когда вы изобьете друг друга? Ты это мне предлагаешь? – гнев обуревал девушку. Внутри безумным пожаром горело желание надавать пощечин.

– А что ты можешь предложить мне? Тебя обидели! Ударили. И твой обидчик пришел ко мне и бранил тебя в моем присутствии. Что я должен был сделать? Стерпеть? Промолчать? Так в твоем понимании поступают настоящие мужчины? – Эдриан с раздражением вложил шпагу в ножны, надеясь, что острие не пострадало. Его так трясло от накатившей злобы, что сконцентрироваться на осмотре стало невозможно. Мало того, что их прервали. Так еще вместо благодарности, он услышал упреки.

Стефани со стуком захлопнула рот. Зубы заболели от удара. Она опустила взгляд на медный набалдашник эфеса. Пальцы лихорадочно сжимались-разжимались. Мысли диким роем носились в голове, не позволяя сосредоточиться ни на одной из них. Бессилие подкатило к горлу неистово громким криком.

– Филипп. Мой. Брат. Он никогда прежде меня не бил. Это вышло случайно. В порыве эмоций, – девушка чеканила каждое слово, не поднимая взгляда. – А ты. Мой. Жених. Я не желаю видеть вас убивающих друг друга.

– Вот опять! – взвился Эдриан и отошел от неё за треуголкой. Головной убор лежал там, где во время дуэли мужчины бросили шпаги. – Никто бы никого не убил. Убийством здесь только ты угрожала.

– Ах вот как! То есть надо было позволить Филиппу бить тебя в грудь? По швам? – Стефани быстрым шагом подошла к нему и ткнула пальцем в район видневшихся через рубаху бинтов. На ткани проступили алые пятна. – Ты посмотри на себя! У тебя кровь идет.