Но дракон явно не высказался до конца.

– Какого это было, надеть ее диадему? – жестко спросил он, подойдя ко мне почти вплотную.

– Отец, своей решительностью вы пугаете сударыню!

Кажется, господин Грачев говорил что-то и об украшении.

«Хоть милая Катерина и не пошла под венец в своей родовой тиаре с наследником Горных Ветров...»

Вот еще в чем дело! Для драконов важны их регалии, фамильные знаки отличия. Эта диадема – одна из самых знаменитых драгоценностей драконьих родов, поэтому Эрлингу так хотелось увидеть ее на голове своей невестки. Но в итоге семья Тобольских получила эту удивительную девушку, еще и с бесценной диадемой в придачу!

Он спросил, какого было надеть «Звездопад». Хм, что же ответить?

– Тяжело, – сказала я с самой невинной улыбкой, стараясь не допустить ни тени сарказма. – Вес у диадемы просто убийственный.

Одд поменялся в лице, и его заминкой воспользовалась Аглая, заявив, что нам пора на запланированную встречу (которой, разумеется, не было). Хельги галантно склонил голову, поспешно пожелав хорошего дня, и его отцу ничего не оставалось, кроме как повторить церемонию.

На прощание он ледяным тоном заметил:

– Удачи, сударыня. Таким как вы она здесь пригодится.

20. Глава 20. Уведенная невеста

Как только мы удалились на достаточное расстояние, я не сдержалась:

– Теперь понятно, почему госпожа Тобольская не пожелала стать частью рода Эрлингов! Если старший сын похож на своего отца – худшего супруга и вообразить трудно!

Мои слова прорвали плотину сведений: возмущенная и разозленная поведением Одда, Аглая поведала мне все о прошлом двух семейств.

– На протяжении десятилетий Ясногоровы и Эрлинги состояли в дружеских отношениях, чему способствовала древность их родов и желание скрепить дружбу браками. Катерину с младенчества просватали за старшего сына господина Одда, а за сударя Матвея желали выдать одну из возможных дочерей, но у Эрлингов рождались только сыновья. Зато с сударем Хельги они стали по-настоящему близки, почти как братья.

В юные годы Катерину привлекала мысль о предстоящей свадьбе, тем более, что бывший жених сам был восхищен своей невестой. Но однажды во время бала в дворце крола она повстречала господина Петра Тобольского, и лишь тогда поняла, что такое любовь, и что значит любить! Нашу любезную царицу заинтересовала такая ситуация, и она лично замолвила слово за Петра перед семейством Ясногоровых. Они были добрыми родителями, и не хотели вынуждать свою дочь выходить замуж без любви, чтобы удовлетворить тщеславные чаяния своих родственников.

Эрлингов эти доводы не убедили. Страшно даже вспоминать, какая буря разразилась, когда Ясногоровы разорвали помолвку, и вскоре Катерина вышла замуж за господина Тобольского! До ваших мест эти слухи не дошли?

– Не припомню такого, возможно, они обсуждались не при мне.

Аглая понимающе кивнула.

– Наверное, так оно и было. Ты тогда была еще совсем юна, вряд ли тебя могли заинтересовать такие разговоры, либо же госпожа Стрелицкая нарочно ограждала тебя от подобных сведений из-за нежного возраста.

– Это был тяжелый выбор, – произнесла я, пытаясь вернуть Аглаю к сути дела. – Я имею в виду расторжение помолвки. Учитывая их дружбу и понятия о долге, для родителей госпожи Катерины это был беспрецедентный шаг. Они должны были сильно любить ее, раз отважились благословить брак с чужаком.

– О, ты и не представляешь, как сильно они любили своих детей! – слеза скатилась по щеке девушки, и она поспешила вытереть ее ладонью. – Даже ко мне они обращались с добротой и нежностью, я часто гостила у них дома, хотя мои собственные родители за мной не посылали. Не хотели видеть в своем доме «недодраконицу», – добавила она с горечью. – А Ясногоровы стали для меня друзьями, близкими, словно родственники, и мне до сих пор не верится, что их больше нет.