Лулу вошла следом за ней:
– Ну и как оно – второе свидание?
Вопрос повис в воздухе.
Аманда протиснулась к своему стулу и села; стул при этом издал дребезжащий звук – в сиденье перекосилась какая-то пружина.
– Это было не свидание, – пробормотала она наконец, стуча по клавиатуре: надо проверить электронную почту.
Лулу с вызывающим видом стояла перед ее столом, уперев руки в бока.
– Значит, не свидание? А что же тогда?
– Просто рабочая встреча.
– Ну-ну, ты можешь говорить мне что угодно. Однако выражение твоего лица свидетельствует совершенно об ином. И что, в прошлый раз у тебя тоже была просто рабочая встреча?
– Нет, тогда мы ходили в театр. Я согласилась пойти с Майклом только потому, что прежде никогда не была в «Глобусе», – пояснила Аманда.
– А вчера ты пошла в «Баклажан», потому что прежде никогда не была в ресторане?
В папке «Входящие» Аманда увидела письмо от Майкла Теннента. Но не открывать же его при Лулу. Она мысленно приказала ассистентке уйти из кабинета.
Однако та не унималась:
– Между прочим, этот мужчина очень тебе подходит.
– Откуда ты знаешь? Ты ведь даже ни разу его не видела.
Теперь Лулу по-настоящему ее раздражала. Аманде хотелось как можно скорее прочитать письмо.
– Он старше тебя. А ты лишилась отца, когда была еще совсем малышкой, причем твоя мать так больше и не вышла замуж. Ты подсознательно ищешь мужчину-отца.
– Лулу, отстань от меня, а? Скоро люди приедут, а у меня еще ничего не готово.
– Да, ну и неделька у тебя выдалась, просто жесть! В понедельник – церемония награждения в Британской академии кино и телевидения. Вечером во вторник – любовные похождения с психотерапевтом! Давай я тебе сделаю глазную ванночку. Ты ведь не хочешь, чтобы посетители подумали, будто ты провела бессонную ночь, готовясь к встрече с ними?
С этими словами Лулу вышла из комнаты, улыбаясь во весь рот.
Аманда достала черновой вариант сценария. В фильме предполагалось рассказать о том, что использование фермерами пестицидов может привести к экологической катастрофе. Она прочитала первый абзац.
А потом открыла послание от Майкла Теннента. Он отправил его час назад, и оно было совсем коротенькое: «Я не видел тебя целых четыре часа и очень соскучился».
21
Иногда, сидя поздно ночью у себя в кабинете за монитором компьютера, Томас Ламарк воображал, что на него светят лучи тропического солнца.
Он представлял себе, каково бы это было – отправиться во Флориду, в Клируотер-Спрингс, в гости к своему другу Юргену Юргенсу, которого он никогда не видел, хотя и играл с ним в шахматы по Интернету. Он даже не представлял себе, как этот человек выглядит.
Сегодня он послал ему письмо по электронной почте.
Юрген!
Спасибо Вам за добрые слова о моей матери, они очень меня утешили. Я и не представлял себе, как ужасно мне будет без нее. Я всегда боялся, что если мама умрет, то я буду тосковать по ней, но все оказалось гораздо хуже. Мама словно бы являлась буфером между мною и пропастью забвения: пока она была жива, между мною и небытием стояло целое поколение, а теперь там ничего нет.
Меня постоянно терзает чувство вины – был ли я хорошим сыном? В глубине души я знаю, что не был. Я мог бы делать гораздо больше для того, чтобы мама была счастлива. Теперь мне остается только попытаться искупить свою вину всеми доступными способами.
Боюсь, маме уже все равно, но, по крайней мере, это поможет мне смириться со своей утратой.
Честно говоря, я нынче очень зол. А все из-за того, что могила моей матери пребывает в ужасном состоянии. Сегодня вечером я ездил на кладбище, хотел сообщить ей кое-какие хорошие новости, и вид ее могилы меня просто потряс. Нельзя так относиться к человеку только потому, что он мертв.