Но господа интересуются: сможем ли мы, как подобает, оценить эту помощь? Какие гарантии сможем дать? Им нужен ясный ответ – без этого переговоры не мыслимы.

Для меня это было полной неожиданностью.

– Вот с кем имеет дело святой отец, – подумал я. – Американцы, союзники москалей, интересуются перспективами нашей борьбы. И не только интересуются, но и готовы оказать нам помощь. А как же с немцами? Неужели все пойдет насмарку? Война еще не окончена, а Америка навязывается нам в союзники. Не подлог ли это? Не выполняют ли эти господа задания московских большевиков, чтобы преждевременно поссорить нас с немцами? Ничего не скажешь – хитро придумано.

Голос отца Иннокентия вывел меня из тяжелого раздумья: «Что, сын мой, растерялся? Не все ли равно кому служить!»

Из покоев святого отца вышел высокий, стройный мужчина средних лет в темно-зеленом военном костюме.

– Здравствуй, Ничипор! – сказал он, обращаясь с улыбкой ко мне. – Рад видеть живым и здоровым.

Я с удивлением посмотрел на него.

– Что, не узнал? – спросил он. – Старых друзей нельзя забывать.

– Простите, – признался я, – что-то не припоминаю…

– Садись, садись, – проскрипел он простуженным голосом, – время еще много. Вспомнишь.

Сидел я, как оглушенный. Колесо памяти заскрипело и стало медленно проворачиваться и вдруг остановилось – я вспомнил. Это был Аркадий Стрелковский – сын отца Иннокентия. В 1934 году мы, по заданию германской разведки, «эмигрировали» в Америку для тайной работы. Через полгода я провалился, и меня окольным путем перебросили в Канаду… Ну и превратности судьбы, черт побери! Видно, память не захотела его цепко держать у меня в голове…»

«Неужели американцы уже зарятся на Украину? Как они попали к нам на второй год войны? Правду ли пишет Вихорь? – задавал сам себе вопросы Александр, надеясь при дальнейшей читке дневника найти на них ответы.

Устав читать, паренек решил немного отвлечься – давал о себе знать желудок подсосами и урчанием. Он просил перекуса.

С сухарями немецкая тушенка создавала блаженный вкус во рту, когда ее перемалывали молодые и крепкие зубы юноши. Перекусив и выпив из котелка родниковой воды, Александр снова принялся читать мрачноватую повесть бандитского признания в хронометражном жанре.

«25 апреля 1942 г.

Группу армий «Центр» под Москвой разгромили краснопузые. Неужели это начало конца вермахта? Не может быть – у Гитлера еще силенок много. На него работает практически вся Европа. Да и мы ему помогаем, правда, только нам мешают наши предатели – советские партизаны. Их много и размножаются, как блохи…

7 августа 1942 г.

Разговаривал вчера с одним из руководителей Сарненской полиции. Беседа была честной, откровенной и глубокой. Он получил сверху шифровку, в которой указывалось, что в Цуманских лесах и где-то под Ровно появился партизанский отряд, подготовленный и заброшенный чекистами Лубянки. Эта группа профессионалов-убийц, как магнит, может сманить к себе разрозненные мелкие отряды так называемых народных мстителей. Это плохо, очень плохо для ОУН. Надо приложить максимум сил и умений, и в союзе с немцами разгромить это незаконно рожденное большевиками дитятко на Полесье.

Пока мы не знаем, кто его возглавляет, где дислоцируется его штаб, как называется отряд? Будем искать подходы через вояк «Полесской сечи» Тараса Бульбы. У него там приличные силы…»

Эта августовская запись оуновца вполне правдоподобна. Действительно, на территории Житомирской, Ровенской и Львовской областей временно оккупированных фашистами Украинской ССР, действовал партизанский разведывательно-диверсионный отряд «Победители» в период с июня 1942 по март 1944 года.