Наверное, развратные мыслишки отразились у меня на лице. Русланчик нервно дернулся, прищурился и ловко поддел табурет, который тут же выскользнул у меня из рук. А преподаватель вальяжно оседлал раздобытую мебель и указал мне на кровать.

А я что? Мне-то того и надо!

Понятливо кивнула, заговорщически хихикнула и запрыгнула на атласное покрывало с нарисованными будто акварельными розами. Только теперь заметила, что меня переодели в трикотажные узкие штаны и удобную тунику с крупными воланами, больше похожую на платье. Ворот удачно стягивался шнуром, который свисал на грудь заманчивым бантом. Я игриво потянула за кончики и обнажила одно плечо.

– Достаточно, я понял, – чересчур громко для томного момента рявкнул Руслан… Игоревич. – Тебе тут скучно и совсем нечем заняться. Но меня подобные выкрутасы не интересуют.

– Совсем? – обалдела я. Разве так бывает? Ах да, Элис! Интересует его почему-то только моя бывшая подруга. – Ее здесь нет.

– Кого? – удивился Русланчик.

Притворяется, паршивец!

– Ненавижу вас обоих! – заявила, сложив руки на груди, и обиженно надула губки. Разве могут оставить мужчину равнодушным надутые губки?!

Но Русланчик лишь демонстративно повторил мой жест и тряхнул челкой.

– А теперь, давай проясним, для чего ты здесь, – вкрадчиво произнес он и в опровержение всех им же сказанных слов обольстительно улыбнулся.

Ну что за издевательство? У меня защемило в груди. Хотя сердце, казалось, билось совсем иначе: более плавно, редко. Словно сначала оно прислушивалось к ритмам окружающего мира, считывало партитуру, а затем выдыхало гармоничную кровавую песню. Я недовольно ойкнула и губы-то закатала. То есть, закусила. Сразу обе.

Уж не знаю, что насчет моих междометий подумал Русланчик, потому что пояснил:

– Да не для этого ты здесь! – Ага, так понятнее. – Покуда ты по своей воле явилась к восточной группе вампиров, – издалека начал он подбираться к сути, – и была обращена во время поединка, кстати, без моего на то разрешения. Теперь ты обязана изучить законы и послужить нашему обществу.

– Служить законником из дома без дверей? – глуповато переспросила я.

– Дверей в доме предостаточно, – отрезал Русланчик. – Но выходить тебе пока нельзя для твоей же безопасности. И для соблюдения наших договоров с охотниками, конечно же. А ерничать можешь сколько угодно. Но я не позволю необученному молодняку мотаться по городу с неконтролируемой жаждой и кусать всех подряд.

– Ага, – кивнула, наконец-то соображая, что к чему. – И надолго?

– Посмотрим, – пространно отмахнулся Русланчик. – Я буду оставлять тебе еду. А ты отмечай в той тетради свои ощущения, – он махнул в сторону прикроватной тумбы, где действительно поджидали неприметный блокнот в твердой обложке и простой карандаш. – Вкусно или не очень? Тошнота, рвота, еще какие-то позывы тела? Как быстро снова наступает жажда?

– И такое бывает? – напряглась я.

– Пей сразу, – продолжал он, проигнорировав вопрос. – Вампиры не могут питаться слитой кровью. Но мои аспиранты работают над этим.

– Так вот оно что! Я здесь в качестве подопытной крысы!

– Ты очень вовремя переродилась, Рыжова, – подметил Руслан… Игоревич. – А мы очень привыкли питаться человеческой кровью. Но в наших же силах воспитать новое поколение вампиров, не зависящих от жажды и желания каждый месяц пить досуха случайных прохожих. Или заранее выбранных жертв? – Он хищно осклабился и подмигнул. – Ведь за такое любой охотник вправе лишить нашего брата головы. Вот только кто дал им такое право?

Вопрос был риторическим, но Русланчик почему-то пристально смотрел мне в глаза, будто ждал правильного ответа, совсем как на лекции. А я молча хлопала ресницами, потому что мудреные формулы не вязались в единую реакцию, а коэффициенты вообще не уравнивались.