Пройдут века, бархатные мантии и камзолы истлеют и превратятся в прах… Но они, бессмертные, властны над своей судьбой. Хотят они того или нет, теперь они связаны навеки. Так стоит ли превращать свою и чужую жизнь в ад только ради ненависти, потерявшей смысл?

Алаур вздохнула и опустила веки. Протянула руку и коснулась бортика бассейна, намереваясь взять губку и подготовиться к встрече с супругом. Вместо этого пальцы столкнулись с тонкими холодными руками, и Алаур резко открыла глаза.

— Эления, — выдохнула она, не зная, следует ли успокоиться или ещё более насторожиться.

Капюшон жрицы оказался спущен на плечи, и Алаур видела её синие глаза в обрамлении ритуальных татуировок. Среброволосая, как большинство дроу, с точёными аристократическими чертами лица, Эления считалась бы одной из прекраснейших женщин при дворе, если бы не ледяной и бесстрастный взгляд, и такой же равнодушный голос.

— Согласно ритуалу, — проговорила жрица без единой эмоции, — я должна проверить, чиста ли невеста.

Алаур крепко сжала её запястье, до крови впиваясь ногтями в кожу незваной гостьи.

— Но я полагаю, — добавила Эления всё так же ровно, — что в нашем случае мне лучше ничего не знать. Так что я просто помогу смыть грязь и расскажу о том, что ждёт тебя впереди.

Алаур продолжала буравить её яростным взглядом, но запястье отпустила.

— Это тоже — часть ритуала? — язвительно спросила она.

— Именно так.

— Тогда уволь, я знаю, что делают в постели мужчина и женщина.

Эления быстро и холодно улыбнулась.

— Но ты не знаешь, в чём смысл действия, ждущего тебя впереди.

— Надеюсь, я не услышу сейчас легенду о вечной душе мира и необходимости продолжать род?

Эления явно не оценила её язвительного тона. Она неподвижно ожидала, пока Алаур успокоится. И только затем заговорила:

— Древних вампиров довольно мало, — сказала она, — но те, что есть, собирают столько магической силы, что не могут вместить в себе, — жрица замолкла.

Рука на её запястье сжалась сильней.

— Продолжай! — приказала резко Алаур.

Жрица улыбнулась. На неподвижном, будто маска, лице, улыбка смотрелась зловеще.

— Повернитесь спиной, моя королева. Я буду делать то, что должна.

Алаур выдохнула. Эления подобралась удивительно близко к тому, что королева по-настоящему хотела знать. Жаль только, что жрица не заговорила об этом чуть раньше, когда она принимала решение сдаться врагу. Впрочем, что изменилось бы тогда?

Алаур покорно подставила плечи, в душе наслаждаясь ласковыми прикосновениями губки, гулявшей по коже, и закрыла глаза, вслушиваясь в нежный, подобный дуновению прохладного ветра летней ночью, голос.

— Когда сила переливается через край, она уходит в никуда. И если бы так происходило всегда, высшие вампиры никогда бы не заняли своё место в мире. Но они существуют, и магия их для простых смертных кажется беспредельной. Причина проста. Много веков назад могущественнейшие из вампиров стали использовать другие рассы как хранилище для силы. Сила передаётся через семя вампира и заполняет подвластное ему тело. Переливается, как радуга и становится даром для смертного. Но приходит время, и вампир возвращается, чтобы забрать долг. Это может произойти скоро или не очень. Он может прийти из холодной злобы или потому что исчерпает запас сил. Так или иначе, наступает момент, когда он забирает всю кровь своего Хранителя.

Эления замолкла.

— Превосходно, — пробормотала Алаур и открыла глаза, — меня ждёт первая часть или вторая?

— В тебе нет силы Детей Ночи. Значит, ты станешь лишь хранилищем. Но придёт день…