— Сара! Поможешь мне?

— Да, папа!

Перестав гипнотизировать торговцев сладостями горящим взглядом, я кинулась вытаскивать товар из телеги. Внутри находилось все то, что изготавливали в деревне и добывали в лесу поблизости: сушенные травы, шерсть, пряжа, домашняя утварь и разные изделия из металла, созданные нашим кузнецом.

Большинство жителей никогда не покидали Предфор. Лет десять назад возле поселения проходила крупная дорога, которой перестали пользоваться, когда на картах появился новый маршрут, и поэтому деревня оказалась отрезана от мира. Но люди упорно не желали покидать насиженные места, отчего научились жить самостоятельно, создавая собственными руками все необходимые в хозяйстве приспособления, засеивая поля, выращивая домашний скот и лишь иногда довольствуясь товарами из других мест.

Эту непростую ношу — быть часто в путешествиях, снабжая весь Предфор все же необходимыми порой товарами — взял на себя отец. Правда, мне путешествовать нравилось, а страх жителей деревни казался смешным.

— Бери только легкое, — предупредил отец, беспокоясь скорее не о моем здоровье, а о моральном спокойствии окружающих. Мне недавно исполнилось десять, но папа утверждал, что я сильнее любого десятилетнего ребенка и должна это скрывать.

На вопрос: «Почему?» — он отвечал, что я особенная и простые люди этого не поймут.

В такие секунды его взгляд тускнел, а потом он заводил странные речи о том, не хотела бы я покинуть деревню. Поначалу я лишь отказывалась, не веря, что отец говорил всерьез. Потом же стала злиться, ведь я ни за что не собиралась оставлять его одного.

Когда все товары оказались выложены на прилавок, я вновь осмотрела улицу, где на углу продавали ярко-красные, бликующие в ярком солнечном свете, яблоки в карамели.

Попробовав их в прошлом году, я так расстроилась, когда не отыскала сладость весной. Лишь потом отец рассказал, что их продают только после сбора урожая.

— Можешь пойти погулять. Только далеко не отходи, — настоятельно произнес папа. — Ты ведь знаешь, куда ходить не следует?

— Да, — рьяно кивнула я, с готовностью перечисляя: — На улицы, где гуляют даэвы, в лавки с оружием, и не уходить дальше прилавков с кожевенными изделиями.

— Молодец, — улыбнулся отец. — И долго не гуляй, иначе я буду беспокоиться. Хорошо?

— Да, — с готовностью откликнулась я.

— Какая нетерпеливая, — Он протянул мне несколько медных монет. — Купишь чего-нибудь… Кулон с собой?

Я вытащила медальон из-под воротника рубашки, заправленной в сарафан. Полумесяц покачивался на толстой цепочке. Металл, из которого он был выполнен, немного потемнел — отец намеренно покрыл его каким-то раствором, чтобы он был непривлекательным для воришек. Но папа говорил, что это украшение дорогое и мне стоит его беречь. И ни за что не потерять.

— Ладно, беги. Но будь осторожной, — поспешно предупредил папа, отвлекаясь, — к нашему прилавку подошел первый покупатель.

Я отвернулась и широким шагом отправилась к вожделенным яблокам, которые выглядели как большие алые ягоды на палочках. Купив сразу три штуки и потратив половину выданных монет, я с довольным видом гуляла по рынку.

Зазывалы кричали, стараясь привлечь покупателей с кошельком потолще. Последние выделялись из толпы своей комплекцией и видом — ходили словно большие нахохлившиеся птицы, важно разглядывая все вокруг. Уличные артисты жонглировали, используя в качестве снарядов те же яблоки — круглые, красные или зеленые, но без слоя карамели.

Я остановилась, наблюдая, как подлетают фрукты. Но избалованный народ Гёдэ проходил мимо — их уже было не удивить обычным жонглированием. А вот девушка, занимавшаяся плетением браслетов из ленточек, собрала вокруг себя немало местных жительниц.