- Блондинка, брюнетка, рыжая? Рост, телосложение, манера общения? Аристократка, простолюдинка?

Камергер сыпал вопросами, выдающими не только отсутствие стеснения, но и богатый опыт. Руки его двигались над листом бумаги, стоило Рею хоть как-то выразить свои пожелания.

- Не, стоп, стоп! Давайте на ванне и морсике остановимся. И пусть каждое утро - одежда новая! Но - та же самая, во!

- Странный подход. Мистер Салех, откуда столько ложной скромности? Не далее как вчера мы с вами предавались разврату…

Ричард ухмыльнулся и уставился на приятеля, наклонив голову.

- Если желаете, женщин можно заменить юношами, – тут же влез в разговор хозяин кабинета.

Рей и Ричард синхронно развернули головы в сторону говорившего. Маска невозмутимости чиновника дала трещину, на лице выступила испарина, глаза забегали.

- Морсик. Ванна. Одежда. Доступ к гимнастическому залу и стрельбищу. На этом всё!

Последнюю фразу Рей прорычал, сжав кулаки. Взгляд камергера на некоторое время прилип к этим капитальным образованиям. По-видимому, он счёл их достаточно убедительными, чтобы прекратить назойливо рекламировать услуги его ведомства в разговоре с Салехом.

- Мистер Салех ещё не успел осознать все преимущества своего положения. К тому же, прошлый жизненный опыт сделал господина Салеха не слишком взыскательным. Я бы даже сказал, аскетичным.

Гринривер неплохо разрядил обстановку.

Рей удивлённо покосился на приятеля. Последнее время Ричард был уж больно вежлив и миролюбив, аж прибить его хотелось всё чаще.

- Хорошо, не смею настаивать. Теперь ваши пожелания, милорд?

- Постельное белье из анезийского шёлка. Три подушки, набитые лебяжьим пухом, обязательно небольшой мешок с ароматными травами и специями, собранными в этом году. Матрас, безусловно, новейшей конструкции. Бельё менять каждый день. В ванной должно быть кедровое масло. И скамеечка… я тут видел в покоях одной фрейлины…

Перечисление всех пожеланий Ричарда заняло не менее десяти минут. Рей успел задремать.

- …при пробуждении я желаю слышать музыку. Но живые люди - не лучшее зрелище с утра, так что обойдёмся патефонными пластинками, я слышал об этой новинке. На этом, пожалуй, всё.

Салех вздрогнул, словно куда-то падал во сне. Широко распахнул глаза - и зевнул, звонко хрустнув челюстью.

- А-а-а-ам! ой, извините… А это, Ричард! Раз такое дело, то и мёртвых шлюх за тобой пусть тоже убирают. А то вечно на меня сваливаешь - оттащи бабу в труповозку, договорись с сутенёром, отстегни бордель-маман…

На Рея явно напал разухабистый стих.

Ричард заскрежетал зубами:

- Мис-с-стер С-с-салех! –

- Сэр Ричард, оставьте смущение! Мы позаботимся и о ваших пороках. О любых ваших пороках. Простолюдинки, аристократки? Блондинки, брю…

Под ладонью Ричарда исчез кусок кресла. Камергер поспешно и надолго заткнулся.

Приятели оставили кабинет, не попрощавшись.

*****

- Какие они тут все обходительные…

Рей вытянулся в кресле. В зубах он сжимал сигару, которая стоила два полновесных империала. Салех неспешно попыхивал ею и сладко жмурился.

Компаньоны сидели в кофейной ресторации. Напротив располагалась чайная, но Ричарду хотелось кофе, а ему самому было всё равно – и выбор пал на кофейню. Вообще же самые разнообразные ресторации, каждая – со своей особенностью – были щедро рассеяны по всей резиденции. Ещё кто-то из внуков или правнуков Ульриха Первого ввёл добрую традицию: коли понравится государю (а то и государыне) какая-то национальная кухня, или даже её часть – непременно открыть ресторацию этой кухни у себя под боком. Выписать лучших поваров, обустроить всё в должном стиле и по всем правилам. Иногда даже специально для этого строили здание. Чаще, конечно, использовали уже имеющиеся – вот как для нынешнего кафетерия, обустроенного прямо в зимнем саду одного из дворцов.