– Народ, а поехали в караоке?

 Как ни странно, но его идею поддержали многие, даже Илья. Стас тут же удалился выяснять что у нас там по чеку, вернулся, озвучивая сумму с человека. Все скинулись и большой толпой двинули к выходу.

 Я замешкалась, пропуская бывших одноклассников вперед. Вышла из зала последней. Я уже надеялась, что все, сейчас про меня забудут и я спокойно поеду домой. Но нет. У выхода из зала меня поймал Стас. В руках он держал бутылку белого вина.

– Крошкина, ты что, отделяешься от коллектива? – поинтересовался он. Я ответила, кокетливо пожимая плечами:

– Я просто петь не умею.

– А ты думаешь другие умеют? – фыркнул в ответ Стас.

– Не, я домой поеду. Устала. Утром один вопрос важный решила, да так и не решила. Надо думать.

 Стас сдвинул брови, пристально уставившись мне в глаза. А потом улыбнулся:

– Ну, смотри, а то мне кажется – основное веселье только начинается.

– Ты там за Димкой лучше присмотри, а то он борагозит хуже, чем в школе.

– Я профессионал по сглаживанию конфликтов, сама же знаешь, стены этого ресторана повидали многое, – подмигнул мне Стас и всучил бутылку, – ну ладно, держи презент от заведения и давай, отдыхай, а потом решай свои вопросы, я в тебе не сомневаюсь. До встречи.

 Я с улыбкой кивнула, приняла презент, а Стас поспешил догонять одноклассников.

4. Глава 3. Илья

– Что это? – Никита Сергеевич перед моим лицом газетой тряс. Неужели думал, что я так что-то смогу прочесть? – Илья, ну я же говорил тебе! Сколько можно? Ты губишь свою репутацию! Нет, ты ее уже почти погубил!

 Мой, не побоюсь этого слова, учитель, наконец положил газету на стол и я тут же взглядом по статье пробежался. После внимательно на фото посмотрел. 

– А я ничего, хорошо получился, – произнес я зачем в слух, за что тут же получил газетой по голове.

– Ты дурак, Илья! Что творишь? – рявнул Сергевич. 

 Я непонимающе развел руками:

– Вы сами мне сказали сходить на встречу выпускников.

– Да, но не напиваться там и не вести себя как быдло! – продолжал он рявкать, затем опять взял газету, и, читая, грозно спросил: – Вот скажи, это до какой степени надо было напиться, чтобы девчонок облизывать?!

– Во-первых, это была одна девушка, текильщица, а во-вторых я не облизывал, а слизывал. Соль перед текилой.

 Никита Сергеевич свел у переносицы брови:

– Зачем?

– Это развлечение такое в клубе, схема: Лизни! Опрокинь! Кусни! Вы никогда не пили текилу?
Учитель медленно опустился на стул:

– Пил, разумеется, но не так! – он выдохнул и вытер лицо ладонью. – А с девками ты что творишь? Скольких уже поменял за полгода?

– Их много, а я один, – усмехнулся я, хотел все в шутку все перевести не удалось. Сергеевич тяжко вздохнул и произнес:

– Господи, зачем я с тобой вожусь? 

– Я ваш преемник, – напомнил я с улыбкой. 

– Ну как ты не понимаешь, не позволительно нам такое, иначе депутатской корочки не видать, – учитель в очередной раз взял в руки газету, на этот раз он ее скомкал и выбросил в ведро, что под столом у него стояло, – выборы через два месяца, конкуренты не дремлят и ищут компромат. 

– Другие и похлеще вещи вытворяют, – подметил я, вспоминая другого депутата, чей отдых на днях мне довелось видеть.

 Ох, там было все, о чем я только мечтать мог. Одно джакузи из шампанского чего стоило.

– Короче, Першин, – так, он назвал меня по фамилии, а это очень плохо, – предвыборную компанию я, как и обещал, беру на себя. Билборды вон, уже висят, с рожей твоей слащавой. А с тебя – отбелить свое доброе имя. Так чтоб ни пятнышка.
На столе дырокол лежал, скорее как декор, я его коснулся и крутить начал. Сергеевич следил за движением моих рук, а я аккуратно спросил: