– Давайте! – кричали из толпы.

– Долой! – кричали другие. – Чего там выяснять!

– Итак, – продолжал Король, – почему Глашатай попал на Нейтральную Тропу? Да, да, я лично его послал. Но для чего? К сожалению, друзья мои, по сведениям, поступающим в нашу канцелярию, резко увеличилось количество кроликов, без вести пропадающих в пасти удавов. Из этого неминуемо следует, что удавы в последнее время обнаглели. Возможно, до них дошли слухи о новых теориях Задумавшегося и они решили продемонстрировать силу своего смертоносного гипноза. Что же нам оставалось делать? Показать врагу, что мы притихли, впали в уныние? Нет и нет! Как всегда, на гибель наших братьев мы решили отвечать сокрушительной бодростью духа! Нас глотают, а мы поем! Мы поем, следовательно, мы живем! Мы живем, следовательно, нас не проглотишь!!!

(В этом месте раздались бешеные аплодисменты Допущенных к Столу и Стремящихся быть Допущенными. По какой-то странной ошибке позднее во всех отчетах об этом собрании эти аплодисменты были названы «переходящими во всеобщую овацию». Возможно, так оно и было рассчитано, потому что Король в этом месте остановился, может быть, ожидая, что аплодисменты перейдут в овацию. Но аплодисменты, не переходя в овацию, замолкли, и Король продолжал говорить.)

– …И вот наш Глашатай с песней был послан на Нейтральную Тропу, где он должен был, как это, кстати, записано в нашем королевском журнале, пропеть в ритме марша текст на мелодию «Вариации на тему Бури»!

– Текст! Текст! – бешено закричали кролики из толпы.

Некоторые из них свистели в пустотелые дудки из свежего побега бамбука. Это считалось нарушением порядка ведения собрания и каралось штрафом, если королевская стража находила свистевшего. Но в том-то и дело, что стража обычно не находила свистевшего, потому что свистевший тут же съедал свой свисток, если к нему приближалась стража.

– Текст, собственно говоря, сочинил наш придворный Поэт, – сказал Король, озираясь, и, как бы случайно найдя его в числе Допущенных к Столу, кивнул ему. – Пусть он зачитает свой божественный ритм…

Поэт уже давно рыдал о судьбе Задумавшегося, проклиная в душе коварство Короля, который навязал ему написание этого стихотворения. Но ему надо было думать о своей судьбе, и он, продолжая всхлипывать по поводу гибели Задумавшегося, быстро сообразил, кстати, не без намека Короля, как выпутаться из этой истории.

Он вышел вперед и заявил:

– Текст, собственно говоря, условный… Он должен был прозвучать…

– Мы не знаем эти тонкости, – перебил его Король, – ты зачитай кроликам то, что ты написал.

– Пожалуйста, – сказал Поэт и с каким-то презрительным смущением задергал плечом. – Собственно говоря, я хотел предварить текст некоторыми пояснениями. Мне удалось найти своеобразный фонетический строй, который своей угнетающей бодростью давит на победную психику удавов, то есть я хотел сказать…

– Текст! Текст! Текст! – закричали кролики и засвистели в свои бамбуковые свистульки. – Не надо ничего объяснять…

– Я, собственно говоря, хотел предварить, – сказал Поэт и, еще раз дернув плечом, прочел:

Вот, собственно, что он должен был пропеть, разумеется, на мелодию «Вариации на тему Бури».

Поэт сел на свое место, поглядывая на небо в поисках случайного буревестника.

– Вариации вариациям рознь, – грозно подхватил Король его последние слова и, обратившись к Находчивому, спросил: – А ты что пел?

– Это же самое, – пропищал Находчивый, потрясенный предательством Короля и Поэта.