– Давай разойдемся по-хорошему, – мирно предложил удав, – я скажу, что не нашел тебя, тем более крот меня сбил с дороги. А вы тут еще расплодились… Откуда я знаю, кто из вас настоящий Задумавшийся? Может, ты нарочно жертвуешь собой, чтобы снасти настоящего Задумавшегося?

– Мы теперь оба Задумавшиеся, – сказал Возжаждавший, отчасти чтобы окончательно запутать удава, отчасти из тщеславия.

– Вот именно, – согласился удав, – мне дано право на отглот одного Задумавшегося, а вас тут двое. Я даже не понимаю, как вы могли родить друг друга? Кто из вас крольчиха?

– Ты видишь, как они плохо нас знают? – сказал Задумавшийся. – Миф о всезнающих удавах порожден кроличьим страхом.

– Судя по всему, – снова обиделся удав за своих, – ты тоже своих кроликов не очень-то знал…

– Это горькая правда, – согласился Задумавшийся, – но я тебя заставлю проглотить себя!

– Никогда! – воскликнул удав. – Кролик не может удава заставить себя проглотить!

– Ты еще не знаешь, насколько твой желудок сильнее твоего разума, – сказал Задумавшийся и стал замирать.

Младой удав презрительно отвернулся от него, потом несколько раз блудливо посмотрел на него и, убедившись, что кролик не шевелится, начал оживать и вытягиваться в его сторону.

– Конечно, – бормотнул он, глядя на Задумавшегося неуверенным и именно потому особенно наглым взглядом обесчещенного гипнотизера, – после долгой дороги перекусить не грех…

– Учитель, – крикнул Возжаждавший, – но ведь твоя смерть – это уход от борьбы! Ты оставляешь наше дело…

– Тихо, – спокойно остановил его Задумавшийся, – а то ты его опять запугаешь… Я любил братьев-кроликов и делал все, что было в моих силах. Но я устал, Возжаждавший. Меня сломило предательство. Я знал многие слабости кроликов, знал многие хитрости Короля, но никогда не думал, что этот вегетарианец способен проливать кровь своих же кроликов. Я столько времени отдал изучению врагов, что упустил из виду своих. Теперь я боюсь за себя, я боюсь, что душа моя погрузится в великое равнодушие, какое бывает у кроликов в самый пасмурный день в самую середину Сезона Больших Дождей. Таким меня видеть кролики не должны… Ты будешь продолжать дело разума. И тебе будет во многом легче, чем мне, но и во многом трудней. Тебе будет легче, потому что я передаю тебе весь свой опыт изучения удавов, но тебе, милый Возжаждавший, будет и трудней, потому что твоя любовь к родным кроликам должна приучаться к возможностям предательства. Моя любовь этого не знала, и мне было легче… Я передаю тебе наше дело и потому пользуюсь правом на усталость…

Удав, который все это время наползал на Задумавшегося, старался не думать о том, что Задумавшийся довольно худой кролик, а, наоборот, стараясь думать, что Задумавшийся самый умный кролик, и он, проглотив его, лишает племя кроликов самого умного кролика и в то же время заставляет его ум служить делу удавов. Эта мысль его настолько взбодрила, что он…

– Учитель! – крикнул Возжаждавший в последний раз и зарыдал, потому что пасть удава замкнулась над Задумавшимся.

– Я покажу этой сволочи Королю! – горько рыдал Возжаждавший. – Я покажу этому выскочке Находчивому! Сволочи, какого Великого кролика загубили!

Удав, пошевеливая челюстями, незаметно уползал, прислушиваясь к рыданиям Возжаждавшего и одновременно ко вкусу проглоченного кролика. Он чувствовал не то стыд за то, что проглотил такого замечательного кролика, не то стыд за то, что проглотил его с такими долгими унизительными церемониями.

Как-то это все неловко получилось, думал он, зато теперь весь его ум во мне… Это точно. А вдруг и в самом деле нет никакого гипноза? Или мой перестал действовать… Нет, я просто слишком устал… Во всяком случае, одно точно, весь его ум теперь во мне… Когда его тело после переработки станет моим телом, его уму будет некуда деваться, и он станет моим умом…