Глава 8

Дмитрий Воронцов

Для того чтобы человек понял, что его жизнь была прекрасна и восхитительна, достаточно малости. Нужно просто подбросить ему под дверь мелкого, крикливого младенца. А потом, вдогонку, еще и подослать общипанную безмозглую курицу, которая от чего-то решила, что может командовать мной. Владычица морская, блин. Ею только ленивый не помыкает, а я вдруг оказался у этой ведьмы на посылках. Марганцовку и травки ей, чтоб ее.

Аптека, в которой я обычно затариваюсь алказельцером и резиновыми изделиями у милой красотки Варюши, оказалась закрытой. Мерзкие вонючие праздники. Да, эти праздники всегда воняют. От них разит мандаринами, хвоей и приторно-сладкой радостью, от которой меня тошнит. Говорят, что волшебство нового года именно в том, что это семейное мероприятие. Квинтэссенция любви, воссоединения и радостных чудес. Какая несусветная чушь. Ёлки еще эти мерзкие... И салат из свеклы и селедки, что моя бабушка ставила на праздничный стол, стал для меня детской травмой, от которой я не избавлюсь всю жизнь, наверняка.

Надо было взять машину, это я осознал бездумно отмахав два квартала, на нервно-злом возбуждении. Ноги замерзли. А лицо наоборот горело, словно в него феном дули, пока я бежал по раскисшему от реагентов тротуару.

Табличку с «рюмкой и змеей» могли бы сделать и позаметнее. Я чуть не пронесся мимо торговой точки, продающей людям здоровье за кровно заработанные тугрики, которые люди добывают убивая это самое здоровье в хлам. Замкнутый круг.

Ввалился в теплое нутро, воняющего лекарствами, помещения и мне показалось, что я провалился в свое поганое прошлое. Аптека будто замерла во времени, законсервировалась. Даже тетка за прилавком, похожая на ведьму из мультика про русалочку, показалась мне знакомой. Вот точно к такой меня бабушка посылала купить ей вонючего корвалола и валидола. Черт, мне в детстве казалось, что я весь пропах этой дрянью. Одноклассники пахли конфетами и жвачкой, а я ...

- Здрасти,- гаркнула провизорша, показав при этом золотой клык. – Чего надо, красавчик? Прямо элегантный такой как рояль. Эй, Зин, глянь ка, какой денди лондонский к нам заглянул. Загляденье.

- Марганцовку и...

- Зин. Слышь, откуда они только прутся сегодня нарколыги эти?- заголосила бабища, обращаясь к какой-то своей товарке, явно скрывающейся в подземной пещере, в которой варит зелья.

- Я не понял, ты совсем что ли? – чувствуя, как глаза наливаются кровью, прорычал я.

-А ты не бузи, ментов вызову,- хмыкнула морская ведьма, на которую мой рык впечатления не произвел. - Калия перманганат в свободной продаже нет, ты ж из него иди ханки наваришь или бомбу сварганишь, с тебя станется. Один шафрик чего стоит. Или рецепт давай, или вали, короче.

- Я завтра позвоню в префектуру и сравняю с землей вашу богадельню,- пообещал я, рассматривая защитное стекло, отделяющее меня от чертовой бабищи.

- Слышь, еще будут пожелания? Или марганец предел мечтаний? – золотой зуб снова сверкнул в тусклом свете мерцающих под потолком пыльных ламп.

- Мне травка еще нужна, для...

- Ты совсем оборзел? Может тебе еще «баян» зарядить? Нет, Зин, ты слышала? Оборзели обдолбыши, — заколыхалась баба, не дослушав даже, что я хочу ей сказать.- А ну пошел, торчок.

- Да ты знаешь, кто я?

- Да хоть папа римский. Или рецепт, или адьес, мучачос. И дружккам передай своим, хрен вам, обдолбышам, а не ...

Я взвыл, перед глазами заколыхалась алая пелена - предвестник того, что я превращаюсь в неуправляемое животное. Стекло оказалось не стеклом. Плексиглас, фуфло легкое. Баба заверещала, когда я ухватил ее за воротник халата и встряхнул. Боковым зрением успел заметить выскочившую из служебного помещения, видимо Зину, больше похожую на бомбовоз, с цинковым ведром в руке.