- Ну и славно. Аптека тут рядом, так что думаю, скоро мы будем играть в русалочку и морского царя,- я легко подула на кудряшки крохи. Она заливисто рассмеялась.

Малышку я покормила через полчаса. Говорят перед водными процедурами нельзя, но она уж очень настойчиво просила. Мы успели поменять подгузник целых два раза, поиграть в «исчезалку», попить, еще раз пописать и даже вздремнуть. Куда же запропастился этот Варвавр, тут до аптеки два шага. Стрелки часов сделали полный оборот, а «заботливый» папуля так и не вернулся. Все понятно. Он просто сбежал, наверняка. Куда он там собирался? Интересно, как знойные дамы отреагировали на экзотический наряд кавалера? Или им плевать, главное тугой кошелек? Я почувствовала непонятную злость. Ну какое мне дело, где шляется этот мерзавец? В конце концов, Воронцов платит мне за работу, тут он прав. И заботиться о малышке моя обязанность. Чего я хотела? Он давно озвучил свое отношение к крохе. Изменить его решение не под силу никому. С чего же возомнила, что смогу что-то перевернуть в душе этого чёрствого сухаря?

Я поправила одеяло, которым укрыла Ликусю. Да, я нахальная самовольница, уложила крошку на кровать великана, обложила ее подушками. Не может же девочка спать в маленькой переноске, в которой и повернуться то негде. А ложе великого и ужасного самое удобное в набитой битком дорогой, но абсолютно не приспособленной для пользования мебелью, квартире. Малышка причмокнула розовыми губками и начала капризно морщить носик. Я примостилась рядом с ней на покрывале, начала ее похлопывать по животику напевая «Спи младенец мой прекрасный» и не заметила, как сама провалилась в сон.

Меня подбросило на кровати от резкого требовательного звука. Где-то, в недрах огромной квартиры разрывался трелями телефон. Я двинула на звук, молясь всем богам, чтобы куколка не проснулась, пока я шляюсь по огромному лабиринту, в поисках телефона. Лика очень активно двигается. Не дай бог свалится с кровати, если проснется.

- Курочка, я тебя убью,- ворвался мне в ухо трубный рев, когда я наконец то нашла надрывающийся стационарный телефон. – Убью, съем и на косточках поваляюсь. Ты слышишь? Я буду тебя ощипывать, медленно, выдирать из твоей многоумной задницы по перу, наслаждаясь каждым мигом...

- Господин Воронцов, у вас минута,- где-то на заднем плане прервал поток фантазий моего работодателя казенный чужой голос.

- Вы где? – пискнула я, понимая, что жить мне осталось не очень долго, судя по зубовному скрежету, несущемуся из телефонной трубки.

- Бери мой паспорт и быстро неси его в десятое отделение, мать твою,- мне пришлось трубку от уха отставить подальше, иначе был риск разрыва барабанной перепонки, и это в лучшем случае.

- Не могу. А малышку я с кем оставлю. Вы в своем уме? Я думаю...

- Что ты делаешь? Думаешь? Чем? Я тебе говорю, паспорт в верхнем ящике моего стола. Взяла свою мелкую задницу в свои крохотные ручки, паспорт мой в зубы и савраской явилась. Сивкой буркой, мать твою ведьму.

- А кроха? – попыталась я все же внять к голосу разума озверевшего тирана.

- Да плевал я. Оставь ее одну, может она оборется там и глотку свою луженую сорвет. Все беды от вас. Все, до единой. Знаешь, за что меня приняли? Если б не Баран, мне лет десять бы корячилось. Я тебя...

Я не стала дослушивать, что со мной сделает разозленный до состояния дикого носорога, Воронцов. Заметалась по кабинету, в поисках документов, пытаясь при этом сообразить, как мне добраться до места назначения одной, с крохой на руках. И как удержать ребенка в одеяле, если малышка совсем не выносит, когда ее ограничивают в движениях. Но другой одежды у нее нет.