Роберт Кеннеди был крайне раздражен отказом. Не подозревал тогда, что Бог спас его от работы на сенатора Маккарти, чья яркая карьера вскоре завершится самым прискорбным образом.

Молодой юрист занялся другим громким и перспективным делом.

Роберту Кеннеди поручили выяснить, кто из союзников Соединенных Штатов позволяет себе тайно торговать с коммунистическим Китаем. Изучая донесения ЦРУ и военно-морской разведки, Кеннеди обнаружил, что грузы в Китай доставляют суда, принадлежащие греческим компаниям.

Роберт Кеннеди возмущенно рассказывал журналистам:

– Получается, что наши греческие союзники, получающие от нас значительную финансовую помощь, торгуют с китайскими коммунистами, которые убивают американцев!

Аристотель Оазис попал в черный список. Федеральное большое жюри постановило: любое его судно, которое зайдет в американский порт, будет арестовано. Судебное решение могло его разорить.

Расстроенный Аристотель Оазис встретился с Игнатенко в греческом ресторане.

– Как ваше дело? – поинтересовался советский дипломат. – Читал в газетах, что обвинения против вас выдвинули серьезные. Но я слышал, вы наняли одного из лучших адвокатов в городе.

– Я не за себя беспокоюсь, меня камера не пугает, да и ничего у них в суде не выйдет, – самоуверенно ответил Оазис. – За семью боюсь! За дочь прежде всего! Не знаю, что они придумают. Или американцы посадят мою жену вместе с ребенком, чтобы надавить на меня… Или конкуренты доберутся до них, чтобы меня шантажировать… Все знают, как много Кристина для меня значит.

Он настойчиво повторил:

– Мне надо вывезти отсюда дочь. Но не знаю, кому довериться.

Игнатенко неожиданно спросил:

– Мне доверите?

Оазис долго смотрел на него. Кивнул:

– Да.

Игнатенко пояснил:

– Через два дня уходит наш теплоход. Он везет на родину сотрудников советской колонии, срок командировки которых закончился. Дайте мне фото вашей жены, и я через наше консульство выпишу советский паспорт вашей жене и дочери. Они сядут на пароход как советские граждане. Они благополучно покинут американскую территорию, и никто об этом знать не будет.

В квартире постпреда полным ходом шли сборы. Семья Громыко готовилась к возвращению на родину. Андрей Андреевич без пиджака, но в безукоризненно выглаженной белой рубашке и черном галстуке разбирал скопившиеся на письменном столе бумаги. Счастливые дети Анатолий и Эмилия собирали вещи.

Помощник Громыко Валентин Михайлович Рожков доложил:

– Я утром побывал на «Победе». Это немецкий теплоход, назывался «Иберия». Ходил в Вест-Индию. Получили его в счет репараций. Трофей, короче говоря. Приписан к Черноморскому морскому пароходству. Познакомился с капитаном, опытный моряк. Пассажиров вы почти всех знаете – наши дипломаты с семьями. Спецрейс. Проверил вашу каюту, очень комфортная. Вам будет удобно.

Громыко кивнул:

– Мы уже почти готовы.

Рожков добавил:

– Но вот что я выяснил. Путешествие может затянуться. Капитан получил указание из министерства зайти еще и в Александрию и принять на борт египетских армян, которые возвращаются в Советскую Армению. Почти две тысячи человек. С вещами. Так что это займет время.

– Важное дело, – одобрительно кивнул Громыко. – Мы тоже этим занимались. Важно, чтобы все армяне смогли вернуться на историческую родину.

– Но путешествие из-за этого затянется, – напомнил Рожков. – Сначала репатриантов доставят в Батуми. Только после этого судно пойдет в Одессу. А вы, Андрей Андреевич, сказали, что спешите в Москву… Я бы предложил вещи погрузить на «Победу», а вам с семьей сесть на шведский пароход «Грипсхольм». Быстрее будете дома.