Многократно отмечается жизнеописателем Епифанием, что слово Преподобного никогда никого не задевало, он говорил и действовал спокойно и более всего старался убедить, но иногда налагал епитимий. В высокой мере он обладал даром внушать уважение к себе и поддерживать в окружающих достойный и высокий дух просто лишь обаянием своего облика.

Не произносил он и длинных проповедей, речь его отличалась краткостью и убедительностью. Часто говорил он притчами, пользуясь самыми простыми и обыденными образами и сравнениями, которые легко запоминались слушателями. Но прежде всего Преподобный учил людей своим личным примером, применением учения в жизни каждого дня. Труд в его учении играл огромную, первенствующую роль. Он знал пламенную меру труда, потому непрестанный труд ставился им как условие и средство духовного достижения. Сердцем он прозревал, что труд во имя Светлой Иерархии, во имя ближнего преображается в качестве своем. Так труд был возведен им в священное понятие, не отделимое от духовного самоусовершенствования.

Итак, в лице Сергия-игумена мы имеем образ истинного Вождя, входящего как во внутреннюю, так и во внешнюю жизнь доверившихся ему. Он мог быть снисходительным, но нигде не видно попустительства. Есть свидетельство, что при всей своей мягкости он бывал суров на исповеди. Именно присущая ему великая справедливость покоряла все сердца.

Смирение, которое так часто упоминается в связи с обликом Преподобного, имеет совершенно другое значение, нежели в современном смысле слова. Преподобный был прежде всего строителем, строитель же не может быть смиренником, ибо он знает ответственность. Многие черты древних событий преломляются совершенно иначе для нас; прежде всего по причине разного понимания слов. Смирение его было самоотречением, но не самоуничижением, ибо иначе разве мог он явиться духовным наставником столь выдающейся паствы и создать такую мощную духовную твердыню? Разве мог бы он принять ответственность перед всем народом, благословив воинство на страшный бой с вековым врагом Земли Русской? Он знал силу духа своего, он знал Волю Сил Высших. Мерилом величия духа всегда будет сознательно принятая тяжесть ответственности. И, как мы видим, Преподобный знал эту меру и принял полную чашу.

Также и в труженичестве Сергия на братию «яко раб купленный» в то время, когда в Обители его порядок был еще особножитный, многие склонны видеть и даже сугубо подчеркивать выявление какого-то особого смирения. Но не справедливее ли видеть в этом действии, помимо священного, воспитательного значения труда, пример великого сотрудничества. Мудрый Сергий-Строитель понимал, что без сотрудничества не только ничего нельзя построить, но ничто и жить не может, и потому своим личным примером хотел запечатлеть в сознании учеников и приходящих к нему великое значение сотрудничества как в большом, так и в малом. Подтверждением этому служит введенный им впоследствии в Обители порядок общежитный, при котором каждый трудился не для себя только, но прежде всего для общей пользы. Так было заложено Преподобным начало понимания сотрудничества. Порядок этот был введен им не только в Троицкой Обители, но и во всех других, учрежденных им самим или его учениками.

Можно сказать, что подвижническая жизнь Сергия, своим личным примером введя в жизнь высокое нравственное учение, отметила Новую Эру в жизни Земли Русской. Благодаря широкому установлению им и учениками его новых обителей, школ суровой подвижнической жизни, сильно поднялась нравственность народа. Возникшие вокруг тихих монастырей-школ целые селения и посады постоянно имели перед собою неповторяемую школу высокого самоотречения и бескорыстного служения ближнему. Разве могла быть одержана победа над страшным врагом, если бы дух народа не был напитан огненной благодатью, исходившей во всей ее неисчерпаемости от его великого Наставника и Заступника?