– Вы настолько близки с отцом? – с любопытством спросила леди Штрауб.

Кай грустно усмехнулся.

– Я люблю его, – негромко проронил крестоносец. – И, надеюсь, он тоже любит меня. Просто… у нас было не так много времени, чтобы узнать друг друга поближе. Детство моё прошло без него – лет до семи мы с братом росли лишь с наставниками и слугами. Мама умерла рано, а отца приблизил к себе король Ричард, и тем самым забрал его у нас. Потом он вернулся, но счёл необходимым отправить меня в монастырь. Я благодарен ему за это решение – там я многому обучился…

– Какой ужас! – не выдержала Ева. – Сколько же вам было лет?

– Почти семь.

– Семь! – поразилась леди Штрауб. – Так мало! А ваш брат?..

– Роланд на три года старше меня, миледи. Он остался в замке с отцом, но думаю, едва ли этому обрадовался: лорд Джон и Роланд часто ссорились. Мы с ним были очень близки, – улыбнулся Кай. – Друг в друге мы черпали и любовь, и вдохновение – неразлучные друзья и напарники по детским играм. В мире нет человека, который заботился бы о младшем брате с большим рвением, нежели Роланд! Ведь это именно он приехал шесть лет спустя за мной в монастырь, пойдя против воли отца. И ухаживал за мной целый год после того, поскольку я долго болел… И хотя я не видел его уже четыре года, уверен, он скучает по мне не меньше, чем я по нему.

– Где же ваш брат? – с трудом выговорила Ева: в ней вновь пробудилось обострённое чувство справедливости. Она не могла бы сказать, что именно ей не понравилось в рассказе молодого крестоносца, но что-то раздражало внимание, не давая баронессе покоя.

– Роланд примкнул к ордену тамплиеров, – грустно ответил Кай. – Против воли отца. И покинул родовое поместье в семнадцать лет. Брат звал и меня тоже, но я с ним не согласился: наш побег стал бы бесчестием для лорда Джона. Он тогда очень разозлился, но дал Роланду целых три года на то, чтобы одуматься и вернуться в лоно семьи. Однако брат не только не воспользовался его великодушием, но и вскоре оборвал с нами всякие связи. Через год король Ричард по благословлению папы Климента объявил о начале Третьего крестового похода, и мы с отцом отправились с ним. Три года воевали в его рядах…

– И больше ничего не слышали о вашем брате?

Кай покачал головой.

– Думаю, отец мог бы его разыскать, если бы захотел, – поколебавшись, проговорил рыцарь. – Он любил Роланда, но оба они слишком горды, чтобы признать свою неправоту. Брат не попросил прощения и не раскаялся в содеянном, и отцу пришлось сдержать данное им слово. Три года истекли; Роланд не одумался. Отец, как и обещал, от него отрёкся и составил новое завещание – на моё имя.

– Какой ужас, – вновь пробормотала леди Штрауб. – Такая трагедия! Слава Господу, мы с Гуго дружим по сей день, и в мире нет силы, способной разлучить нас!

– Вам повезло, – согласился Кай. – У вас замечательный брат.

– И что же, вы теперь единственный наследник титула? – никак не могла поверить Ева. – И всего состояния вашего отца?

Крестоносец невесело улыбнулся.

– Выходит, что так. По правде, я никому раньше, кроме вас, об этом не рассказывал. Могу я надеяться…

– О, безусловно! – тотчас взяла себя в руки баронесса Штрауб. – Никому ни слова… милорд.

Юный лорд покраснел.

– Кай, – негромко попросил он. – Просто Кай.

Ева вспыхнула тоже; затем рассмеялась, пряча смущение.

– Видите, я вам не лгала, – всё ещё улыбаясь, сказала она, – я действительно говорю прежде, чем успеваю обдумать свои слова.

– Тогда скажите, – медленно, словно в нерешительности, выговорил Кай, – есть ли у меня шанс? То есть, мы разойдёмся в Акре, но… встретимся ли вновь? Вы… хотите этого?