Грудь тяжело вздымалась и при каждом вздохе соприкасалась с его.

— Она смелая, — прошептал он, поднимая голову, что кончики наших носов соприкоснулись. — Ему это нравится.

Сладкое горячее дыхание обожгло губы, и они приоткрылись в немой мольбе.

Я подалась ему на встречу, охваченная желанием – тягучим и почти бесконтрольным, что лилось сейчас по венам, стремясь получить как можно больше сильных эмоций. Новую дозу личного кайфа, которого, казалось, не было предела.

— И нетерпелива, — хмыкнул он, щекоча словами мое сознание.

Я закрыла глаза и услышала, как тихо выдохнул совсем рядом. Его губы еле ощутимо коснулись моих, приоткрывая их чуть больше. Для себя. Мягкие…

— Здесь кто-нибудь есть? — раздался внезапно женский возрастной голос, за котором последовал грохот и звук удара.

Я чуть не взвыла вслух, когда Павел чуть отпрянул от меня, но все еще прикрывая собой. Он тяжело выдохнул, не в силах скрыть горечь разочарования, но, быстро справившись с эмоциями, выглянул в главный проход.

— Марья Ивановна? Я полагал, что вы уже ушли домой.

— Ох, Павел Александрович, дорогой вы мой человек! У Настасьи Палны внук родился, и мы немного задержались в её кабинете, — слегка пьяно хихикая, произнесла библиотекарь. —Проходила мимо и заметила, что дверь приоткрыта. Хотя точно помню, что запирала её.

Я закатила глаза, вспоминая, что действительно не закрывала за собой дверь, когда входила. И за что словила недовольный взгляд своего преподавателя.

— … и лампы не включились…— говорила что-то на фоне Марья Ивановна, пока мы продолжали сверлить друг друга глазами. — Павел Александрович, а вы что тут делаете?

— Мне срочно понадобилась книга для завтрашней лекции, — сказал он, все еще смотря на меня уже чуть с улыбкой. — А об отсутствии света говорят выбитые пробки. Ну или может, кто из студентов решил пошалить и специально их отключил.

Я прикрыла рот ладошкой, сдерживая смех. Отчего-то вся сложившаяся ситуация стала казаться до ужаса комичной. И мы действительно словно оказались двумя студентами по итогу застуканными работником университета.

— Пашенька, пойдем вместе посмотрим. А то я в этой темноте ничего не вижу, да и, признаться, охмелела чуток, еще что-нибудь не то нажму, — давя на жалость, прокряхтела библиотекарь.

— Конечно, Марья Ивановна, — сказал он и чуть тише добавил, чтобы услышала только я, — буду ждать новую главу.

Павел одарил меня в последний раз одной из своих дьявольских полуулыбок и пошел выпроваживать лишнего свидетеля нашей шалости из зала. Когда их голоса окончательно стихли, я вынырнула из дверей библиотеки, направляясь неспешо к выходу из университета, пытаясь подавить глупую улыбку. Хотелось побыть еще немного в моменте этого необычного и уж точно запоминающегося на эмоции вечера.

— Очень интересные у тебя факультативы, Земцова, — голос, произнесший эти слова, моментально заставил меня остановиться.

Я всегда презирала этот голос, его тон, его вечные саркастичные и язвительные нотки. Ненавидела его обладателя всем сердцем и душой. Но сейчас… я его боялась. И на трясущихся ногах я медленно повернулась. Вот он – мой вечный кошмар во плоти, а имя ему Марк Вяземский.

6. Глава 6

Я повернулась, с ненавистью глядя на обладателя насмешливого голоса. Марк Вяземский был последним человеком, которого я хотела сейчас видеть. Впрочем, как и всегда.

Он отравлял мою жизнь своим присутствием, едкими и язвительными комментариями, и вечными соревнованиями во всем за первенство.

После разговора с ним я чувствовала себя грязной. Словно его слова имели какой-то паразитарный эффект, после чего хотелось натирать кожу мочалкой с мылом до красноты, лишь бы, наконец, избавиться от гадкого, липкого ощущения.