Настоящих бойцов в веси после налета почти не осталось. Хазары налетели неожиданно. Как оказалось, ни о каком наблюдении за окрестностями тут и понятия не имели, исходя из постулата: степь ровная, успеем заметить и приготовиться. Вот и успели. Большую часть населения деревни угнали в рабство. С этим тут было просто. Все жители степей работорговлей промышляли регулярно и с удовольствием.

Так что детский крик, известивший об очередной беде, Беломир воспринял как манну небесную. Сидя на пороге землянки, парень угрюмо размышлял о своей дальнейшей судьбе, когда вдруг откуда-то с противоположного конца деревни раздался пронзительный вопль:

– Татары-ы!

Вздрогнув от неожиданности, парень почти скатился в землянку и судорожно принялся экипироваться. Поддоспешник, кольчуга, пояс с кинжалом, нож за голенище, перевязь с саблей и пика в руку, вот и все сборы. Вылетев наружу, Беломир остановился и, приметив на краю веси с десяток всадников, ринулся в ту сторону. Колчан за спиной приходилось придерживать локтем, так что сабля болталась на поясе, то и дело норовя за что-нибудь зацепиться.

Благо опыт подобного ношения оружия у него имелся, так что обошлось бед досадных падений. Забежав за все ту же, перевернутую телегу, парень воткнул пику в землю и выхватил из колчана стрелу. Степняки с хохотом ловили арканами людей, то и дело сбивая их с ног грудью коня. Выбрав самого богато одетого, Беломир натянул лук и, зло ощерившись, разжал пальцы. Сам себя он никогда не считал серьезным стрелком, но в этот день в парня словно бес вселился.

Заметили его после третьего выстрела. Степняки, тут же бросив отлов людей, развернули коней и, прикрывшись щитами, взялись за луки. Но перестрелки не получилось. Вылезать на открытое пространство Беломир не собирался. Пригнувшись, он накладывал на тетиву стрелу и, натягивая ее, выпрямлялся. Дотянуть тетиву и прицелиться занимало гораздо меньше времени. Сообразив, что стрелы днище телеги не пробивают, бандиты ринулись в атаку, пытаясь обойти его с двух сторон.

Последний выстрел парень успел сделать, когда степняки были уже шагах в двадцати от его укрытия. Всадив стрелу в бедро ближайшему всаднику, Беломир бросил лук и, подхватив пику, прыгнул навстречу другому противнику. Отбив наконечником саблю, он сделал выпад в лицо, заставляя всадника прикрыться щитом, и тут же ударил под широкий пояс. Ахнув, степняк выронил саблю и начал медленно заваливаться вбок.

Но Беломиру было уже не до него. Стремительно развернувшись, он широким маховым движением ударил очередного людолова наконечником в лицо и тут же обратным движением хлестнул по голове коня другого степняка. Взвизгнув от боли, косматый жеребец вскинулся на задние ноги, чем парень тут же воспользовался, ткнув первого степняка наконечником в бедро. Из десятка всадников его атаковали только четверо, двое из которых уже были ранены. Пятый, вывалившись из седла, лежал на земле, прижимая к животу окровавленные ладони. Троих он достал стрелами, а еще двое отбивались от ринувшихся в атаку местных.

С оружием у крестьян было плохо, так что били бандитов чем придется. В ход шли колья из плетней, топоры и просто камни. Прикрываясь телегой, Беломир заставлял степняков атаковать себя только с одной стороны, да и то не всем сразу. Большие сплошные колеса мешали им использовать свой излюбленный прием: разогнав коня, срубить врага на скаку или, ударив его конем, добить уже лежащим на земле.

Беломир же в приемах себя не ограничивал. Бил и седоков, и их коней. Но помня, что в этом мире конь, можно сказать, главное богатство и серьезная добыча, старался не наносить животным серьезных травм. Но и того, что лошадям перепадало, было достаточно, чтобы они регулярно выходили из повиновения, чем парень и пользовался, нанося уколы в бедра, колени и даже по голеням степняков.