Таким образом, одна из наиболее четко прослеживающихся в онтогенезе закономерностей – урежение основного ритма ЭЭГ – альфа—ритма. Общая тенденция снижения частоты альфа—ритма с возрастом, очевидно связана с усовершенствованием нейронального аппарата коры и является одним из ведущих показателей морфофункционального созревания мозга. Особенно отчетливо выявляются изменения ЭЭГ в онтогенезе при лонгитудинальном исследовании.

Полифазные потенциалы частотой 2—4/с, достигающие амплитуды 250—500 мкВ достигают пика к 10 годам, затем снижаются и практически исчезают к 15—летнему возрасту.

Изменения ЭЭГ в процессе онтогенеза отражают не только созревание нейронального аппарата коры, но и динамику корково—подкорковых взаимодействий в различные возрастные периоды. Ослабление тета—ритма после 10 лет связывают с усилением тормозящих влияний коры на стволовые структуры мозга.

С возрастом закономерные изменения претерпевают также реакция активации, усвоение ритмов световых мельканий и реакция на гипервентиляцию. При этом динамику реакции активации в онтогенезе связывают с усилением тормозящих влияний структур ретикулярной формации ствола на синхронизирующие структуры промежуточного мозга.

С возрастом отмечается постепенный сдвиг реакции усвоения ритма световых мельканий в сторону частых ритмов. При этом у девочек это сдвиг возникает раньше, чем у мальчиков, что по—видимому указывает на более раннее созревание мозга. Таким образом, реакция усвоения ритма световых мельканий является тонким индикатором созревания мозга.

Реакция на гипервентиляцию возрастает на протяжении первых лет жизни ребенка вплоть до 9—11—летнего возраста, после чего постепенно снижается.

Диффузные медленные волны при гипервентиляции, появляясь в 65% случаев в 10—летнем возрасте, после 22—летнего возраста почти не встречаются.

По имеющимся данным, ЭЭГ девочек созревает на 1—2 года быстрее, чем ЭЭГ мальчиков (147). По наблюдениям Н. Л. Горбачевской и Л. Ф. Кожушко (38), основанным на лонгитудинальном исследовании, «созревание ЭЭГ» девочек на 2—3 года опережает «созревание ЭЭГ» мальчиков. К 16—17 годам ЭЭГ приобретает стабильный, свойственный данному индивиду характер (120).

Одним из преимуществ ЭЭГ является и то, что в ее рисунке и

топографии отражаются процессы созревания центральной нервной системы. Рисунок (паттерн) ЭЭГ человека отличается значительной межиндивидуальной вариабельностью, и в то же время индивидуально—специфичный его характер, сложившись к 15—18 годам, сохраняется на протяжении длительного периода жизни индивида (Гавриш Н. В., 1984). Некоторые изменения появляются только в пожилом возрасте. Считается, что темп возрастных изменений ЭЭГ генетически детерминирован (216).

В работе Т. Г. Хамагановой установлено, что такие параметры, как суммарная энергия ЭЭГ в передних отделах мозга и амплитуда альфа—ритма в задних отделах, генетически обусловлены на всех возрастных этапах, а такие как степень депрессии альфа—ритма, фиксируемая в ЭЭГ, длительность реакции на действие звука, амплитуда бэта—ритма в передних отделах, напротив, во всех возрастах детерминированы средовыми влияниями.

Особый интерес представляют исследования в области вызванных потенциалов, которые образно называют «окном в мозг». Вариабельность ВП относят к самым интегральным свойством мозга, обеспечивающим легкость изменения старых и формирования новых функциональных систем поведенческих актов человека (107). При этом получены данные, что внутрииндивидуальная вариабельность ВП меняется в ходе онтогенеза. Относительно высокая на ранних этапах онтогенеза, она постепенно снижается по мере взросления индивида и вновь возрастает при его старении (R. I. Ellingson, 1973; E. Callaway, 1976). «Особое место в этом ряду занимает феномен „увеличения—уменьшения“» (Л. Кнорринг и др., 1981; M. S. Buchsbaum, 1974). Индивидуально—специфическим признаком в данном случае является угол наклона прямой, отражающей зависимость амплитуды ВП от интенсивности стимула. У одних индивидов амплитуды при увеличении интенсивности неизменно нарастают, а у других на высоких интенсивностях они снижаются. Этот феномен, отражающий функционирование механизмов индивидуальной адаптации при переработке сенсорного опыта, связывают с некоторыми показателями интеллекта, когнитивных стилей, рядом темпераментных и личностных характеристик (И. Н. Грызлова, И. А. Переверзева, 1984; E. Callaway, 1976).