Невозможно в разумном состоянии здесь спорить о том, как происходящее касается логичных и законных интересов Англии. Все настолько просто, что вполне можно ограничиться схемами и диаграммами, как у Эвклида. Можно сделать что-то вроде шуточного календаря – что бы случилось, если бы английские дипломаты каждый раз смолкали перед своими прусскими коллегами. Вот какой дневник бы получился:

24 июля. Германия вторгается в Бельгию.

25 июля. Англия объявляет войну.

26 июля. Германия обещает не аннексировать Бельгию.

27 июля. Англия выходит из войны.

28 июля. Германия аннексировала Бельгию. Англия объявляет войну.

29 июля. Германия обещает не аннексировать Францию. Англия выходит из войны.

30 июля. Германия аннексировала Францию. Англия объявляет войну.

31 июля. Германия обещает не аннексировать Англию. Англия выходит из войны.

1 августа. Германия вторгается в Англию…

Подумайте, как долго можно вести такую игру и хранить мир такой, не имеющей пределов, ценой? Как долго можно придерживаться пути, где спереди идеализированные обещания, но сзади одни руины? Стоп, – есть твердые факты, есть окончательные решения, и, как всегда говорили в своих документах дипломаты, сомнений не остается. Нет сомнений и в том, кто в этой повести злодей.

Таковы последние факты – те, которые касаются Англии. Не менее легко зафиксировать те более ранние факты, которые касаются Европы. Эрцгерцог, который практически уже правил Австрией, был застрелен людьми, которых австрийское правительство считает сербскими заговорщиками. Австрийское правительство подпоясывает чресла, но не говорит ни слова о том, подозревает ли оно Сербию или же, допустим, своего союзника – Италию. Из документов следует, что в неведении они оставили всех, кроме Пруссии. Возможно, ближе к истине утверждение, что Пруссия оставляет в неведении всех, включая Австрию. Это – то, что мы называем мнениями, убеждениями или здравым смыслом, но давайте сейчас немного отвлечемся.

Обратимся к объективным данным. Австрия потребовала от Сербии задержать и передать сербских офицеров в распоряжение австрийских офицеров, причем сделать это за 48 часов. То есть сербскому монарху по сути приказали сдать не только лавры двух только что выигранных военных кампаний, но и пожертвовать своей законной и поддерживаемой народом короной, причем сделать это в срок, за который ни один уважающий себя горожанин не почешется оплатить гостиничный счет. Сербия попросила отсрочки, она попросила арбитража – мира. Но Пруссия, полагая, что Сербия может таким образом спастись, начала мобилизацию и объявила войну.

Между этими двумя ключевыми событиями – ультиматумом Сербии и ультиматумом Бельгии – происходит много такого, что каждый волен толковать по-своему. Если кто-то спрашивает, с какой стати царь поспешил на выручку сербам, поинтересуйтесь у него, с какой стати кайзер поспешил на выручку австрийцам. Если кто-то говорит, что французы могли напасть на немцев, вполне достаточен ответ, что на самом деле немцы напали на французов. В любом случае остается два отношения к происходящим событиям, два доказательства для спора, и их надо рассмотреть и учесть, исходя из ключевых фактов.

В первую очередь это забавный, туманный аргумент, на котором особенно настаивают профессиональные краснобаи из Пруссии, посланные направлять и исправлять сознание американцев и скандинавов. Они мгновенно закатывают истерику в ответ на замечания, что у России есть обязательства перед Сербией, а у Англии перед Бельгией, и утверждают, что вне зависимости от наличия или отсутствия договоров, наличия или отсутствия границ, России нельзя позволять убивать представителей тевтонской расы, а Англии – присваивать колонии.