Она перевела взгляд на камеристку. Фиона, высунув кончик языка от усердия, двигала спицами туда-сюда. Райя всегда считала вязание занятием для пожилых, а девочка была на пару лет младше нее, Фионе едва исполнилось восемнадцать. Тем удивительнее было каждый раз наблюдать, как камеристка рождает на свет милые чепчики и кофточки. На вопрос Райи, откуда появилось это увлечение, Фиона застенчиво хлопнула глазами:

– Госпожа, меня это успокаивает и отвлекает от мирской суеты.

Затем подумала и испуганно добавила:

– Если вам это мешает или расстраивает – я незамедлительно прекращу!

В такие моменты Фиона напоминала испуганного олененка. Райя заверила ее, что увлечение служанки ее ни капли не смущает. Камеристку приставили к ней около трех лет назад, по рекомендации кого-то из знакомых отца. Несмотря на юный возраст, девочка отлично справлялась.

Райя покачала бокал с красным аргентским в руке и посмотрела на спицы. Туда-сюда. Камеристка увлеченно складывала из петелек милый голубой свитерок.

«Свитер? На улице жарко, как в преисподней, но это действительно успокаивает, даже со стороны».

Она перевела взгляд на бокал. Да, ей точно нужно успокоиться и как следует подумать. До прибытия в город оставалась пара дней, а столичные события не шли из головы. Красное вино теперь напоминало ей о Морне.

С самого начала вся эта поездка и так отзывалась в ее сердце беспокойством. Попытки отбросить дурные мысли к успеху не привели, а затем на сцену вышел Черная мантия. В том, что он в той или иной степени задействован во всем происходящем в столице, у нее и так не было сомнений. Но тут он впервые при ней вышел из тени – и ради чего? Предостеречь, пожелать удачи, указать путь?

Все это было, но он бы не пошел на подобное, не нацелившись на получение выгоды. Как для себя, так и для столицы. Да и предостережения и советы от Морна были сродни наставлениям гадалки. С собой из Аргента она увезла только одну явную ниточку. Привет от дядюшки Фрея. Да, она передаст этот клятый привет. И пусть пешка мантии только попробует не снабдить ее информацией.

Пока картина не складывалась. В Фароте кто-то подворовывает руны, ясно как день. Забирает с рудников в полном объеме, но до столицы доезжает лишь часть. Где оседает ворованное, на самих рудниках, в городе или где-то по дороге в столицу, – это предстоит выяснить. Предстояло. Но затем в уравнение добавились новые переменные.

Хейзел скрывал происходящее от окружающих, а значит ли это, что он замешан? Райя в это не верила, Привратник был слишком бездарен во всем, что не касалось сбора рунных поставок пухлыми ручками. Только в книжках самый глупый персонаж в итоге оказывается организатором интриги, в реальности Райя больше верила, что кто-то запросто обвел Хейзела вокруг пальца.

Если бы делом не заинтересовался Морн, Привратник так бы и закрывал глаза на проблемы, боясь донести происходящее до совета. Судя по документам, поставки снижались постепенно. От незначительных сумм в начале года до почти четверти от ожидаемого количества. Неудивительно, что глава тайной службы заинтересовался, это же его работа. Но с обычным вором разговор был бы коротким, тут не нужна дипломатия, не нужны разоблачения. Выбить дурь из нужных людей – делов-то, у столицы есть все ресурсы для этого. Кто-то тут же сломался и указал бы пальцем, голова с плеч. Очередной негласный триумф тайной службы.

Вместо этого Морн уговорил владыку не использовать путь силы. Хейзел все так же посиживает в столице, не подозревая, что послужил катализатором нынешних событий. В Фарот направляется дипломатическая миссия, в карете при этом попивает вино отнюдь не главный столичный дипломат. Отца намеренно связали обязательствами в Розарии, а ее бросили на амбразуру.