Не учел он одного: похоже, отец был к нему все же привязан. Уж неизвестно, к самому Рику или к вложенным в него монетам, но впоследствии юноша не раз корил себя, что двигался слишком неспешно и, по сути, не таясь. К концу второй недели на стол, за которым он уминал похлебку, упала тень. Рик поднял глаза и тут же вспотел, несмотря на промозглый ветер. Улыбаясь уголками рта, над ним нависал Дормер, человек, за все эти годы чаще всего стоявший за правым плечом отца. Сотни раз за последние десять лет он своими бледными, почти прозрачными глазами наблюдал за тем, как Рик приносит свой заработок, как получает наказание или благосклонный кивок. И сейчас эти глаза смотрели на Рика почти в упор. За все эти годы в присутствии юноши он высказывался считанное количество раз, но в тот момент тонкие губы разжались, он недвусмысленным жестом указал на стул напротив и проскрипел:

– Я присяду?

Рик, стараясь оставаться спокойным, кивнул. Мысли тем временем метались в голове, как рой ос, взбудораженный вмешательством извне. Дормер отодвинул стул, подобрал складки плаща и мягко уселся напротив. Без спроса взял со стола чашку, понюхал, глотнул. Хмыкнул.

– Гранатовый сок… Я уже начал забывать, что ты еще ребенок. Пусть и достаточно смелый ребенок, как оказалось. Понимаешь, зачем я здесь?

– Если Рендалл отправил за мной одного из своих ближайших слуг, то я должен быть польщен?

– Ты, мальчик, смог удивить своего отца. Да что уж там, меня тоже. К слову, называть папашу по имени… Ай-ай, как некрасиво. Да, ты все правильно понял. Возможно, Рендалл не ценил тебя так сильно, пока ты был под боком. Но когда любимый отпрыск в один прекрасный день просто исчезает, а его бледное тельце не находят под ближайшим кустом, то напрашиваются определенные выводы. Что этот самый отпрыск, на которого, ты уж не зазнавайся, были возложены определенные надежды – взял и сбежал. Тут ты меня разочаровал, парень, просто встать и уйти? Мог бы инсценировать смерть, это ведь не только в книжках работает, смекаешь? А то такие, как Рендалл, очень не любят терять свою собственность. Даже если она умеет резво бегать на двух ногах. Что думаешь?

– Думаю, что ноги у меня все еще две и я не лежу с мешком на голове в какой-нибудь повозке. Почему ты говоришь сейчас со мной?

Дормер оскалился. Помесил каблуком грязь, проводил долгим взглядом крепкий зад трактирной девки, снова воззрился на юношу. Рик налепил на лицо бесстрастную мину.

– Да, Рендалл сказал найти тебя. Притащить обратно. Потом ты, вероятно, очень бы пожалел об этом маленьком путешествии, но не так уж и сильно. Кому нужен покалеченный или, бери выше, мертвый мальчишка? Но не сомневайся, урок бы ты усвоил. Такие, как Рендалл, не просто так держат в кулаке худших из людей.

– Таких, как ты?

– Да, мальчик, таких, как я. И поверь, я не худший из них. Потому что, верно подмечено, мы с тобой сейчас болтаем. Другие варианты тебе бы не понравились.

Рик почесал бровь:

– Уверен, Рендалл приказал притащить меня обратно любыми средствами. Найти меня было несложно, теперь я сам понимаю… И ты всегда был очень исполнителен, других способов приблизиться к отцу просто нет. Правда, сейчас мы сидим тут, а Рендалл далеко. И ты не смотришь на меня, считаешь воробьев на ветках, косишься по сторонам. Если бы ты захотел, я бы упал лицом в эту миску, а очнулся уже на ковре у отца под ногами. Так в чем дело?

– Умный мальчик. Ты прав, если бы я хотел исполнить приказ, ты бы узнал об этом уже в Карпете. Не имею привычки болтать с добычей, а добровольно ты никуда не пойдешь, правильно полагаю?