Черные глаза ведьмы опасно блеснули. Казалось, сейчас ее рука с аккуратными темно-бордовыми ногтями вопьется в тонкую шею Полины, но ведьма ничего не сделала

– Как знать. Может быть. С его особенностями приворожить его довольно трудно. К тому же, – Ольга вдруг улыбнулась, – хочется его настоящего.

– Зачем он тебе? – удивленно спросила Полина. Он не красавец и, кажется, не богат, почему ведьма запала на такое ничтожество? – Нравится?

– Интересен, – сказала задумчиво ведьма. – Молод, горяч, свободен. В нем есть нечто такое… – Ольга задумалась, подбирая верные слова.

– Что – такое? Подростковый дух бунтарства? – с презрением спросила Полина. Смешно ведь!

– Малыш умеет любить. Обожаю это чувство. Искреннее, преданное, огромное, как мир. Таким не напиться! – Ольга замолчала, поняв, что сказала лишнего. – Из него получилась бы неплохая тень.

У Полины приподнялись брови.

– Ты что, – недоверчиво спросила она, – крадешь чувства? Создаешь белые тени?

Зелья, в которые вкладывались так называемые «украденные чувства», считались самыми дорогими, самыми редкими, эффективными и опасными. Чувства «изымались» у «донора», вырывались, зачастую с куском души, а после «вживлялись» с помощью особых зелий, заклинаний и ритуалов нужному человеку. Такие чувства называли белыми тенями. Иногда белые тени становились отдельной личностью. А иногда тот, у кого забрали чувство, сходил с ума или даже чего похуже. Из «доноров» же делали черные тени – мощных помощников для ведьм, исполняющих их желания. Черные тени были цепными псами с остатками сознания.

На такое даже бы у Полины не хватило денег, а у Ольги – как считала сама девушка – сил и наглости. Такая магия считалась запретной. И за нее – сурово карали. И если Черная Роза относилась к подобным вещам достаточно лояльно, то Орден выступал за сметную казнь.

Карл не раз говорил, что магическую экспериментальную науку нельзя продвинуть вперед из-за глупых запретов.

– Конечно, нет, – поморщившись, отвечала Ольга. – Всего лишь размышляю. Передавай привет Карлу.

Когда Полина покидала «Центр эзотерической литературы», на ее душе стало спокойнее. Бутылек с синей магической жидкостью дарил уверенность.

Страх отступил. Ярослав будет ее.

– А еще Азалия – символ печали и одиночества, – пробормотала Ольга, но Полина этого уже не слышала.

32. Глава 31

Я вышла из автобуса, оттолкнув плечом какую-то не в меру ретивую женщину, пытающуюся побыстрее влезть в салон, распихивая других пассажиров. Женщина хотела что-то сказать, но я обернулась и, кажется, моего взгляда хватило, чтобы заставить ее замолчать. А я стремительным шагом направилась от остановки по направлению к дому. Идти было не далеко – минут десять, но я не чувствовала времени.

Я ничего не чувствовала, кроме всепоглощающей злости, хотя, казалось, должна была испытывать разочарование, обиду, страх…

Нет, я была зла. Ярость горела во мне огнем в легких. Гнев бежал по венам ледяной водой и студил кровь. По лицу хлестал поднявшийся ветер, гнавший на город с востока темные ленивые тучи.

Невозможно было поверить в то, что произошло буквально час назад, когда я вышла из дома, в котором невольно провела эту ночь.

Образ кумира разбился, сломался, смялся. Исчез.

Тысяча вопросов крутилась в голове. Тысячи криков застряли в горле.

Я никогда и подумать не могла, что наше общение с той, кто был для меня идеалом, сведется к банальным угрозам и оскорблениям. А ведь я не была виновата! Ни в чем не была виновата! Не сделала ничего предосудительного!

Я лишь выслушала нелестные слова о собственной матери от той, которая по документам значилась – вот это ирония! – моей сестрой-близнецом!