На следующий день мы уже в восьмидесяти милях от Бени-Хасана и в двустах пятидесяти от Мемфиса и медленно приближаемся к Ассиуту. Путешествие длится уже более десяти дней, а мы не прошли еще и половины пути до Элефантины. Ассиут – большой город, его правители некогда были близки к тому, чтобы стать царями Египта, а принц Ассиута и до сих пор один из влиятельных вельмож. Если до заката мы доберемся до города, нам следует найти время, чтобы посетить находящиеся в скалах гробницы предков этого вельможи.

Финиковые пальмы и сикоморы, гранаты и персики, поля пшеницы и льна – этот плодородный район мы минуем, оставляя за кормой Ассиут. Через две недели после отплытия из Ассиута мы достигаем священного города Абидос. Здесь был погребен сам Осирис. Пристани Абидоса забиты судами. Среди них – несколько барж с камнем для воздвигаемого в городе великого храма Рамсеса; однако большинство кораблей занято паломниками, направляющимися к месту поклонения Осирису. Погребальный корабль со стоящим на палубе позолоченным ящиком для мумии проходит прямо перед носом нашего корабля, и капитан, забыв обо всяком почтении к усопшим, обрушивает поток ругательств на потных матросов. Затем он отступает в сторону и произносит молитву или две, обращенные к Великому Храму. Однажды и ему придется отправиться в такое путешествие, на судне, похожем на то, на котором когда-то плыл Осирис – конечно, если к этому сроку удастся собрать достаточно денег на подобное путешествие.

Когда мы достигаем Ху (который греки назовут Диосполис Парва), матросы начинают переговариваться громче, чем обычно. Нас несет быстрая протока, и им приходится сидеть на веслах не только в местах сужения реки, но и на многочисленных поворотах. И здесь же начинается большой изгиб реки, уводящий Нил на протяжении тридцати миль почти строго на восток, после чего река снова меняет направление, чтобы еще тридцать миль течь на запад.

Последний город в нашем путешествии на восток – Дендера, в нем находится храм Хатор. В ХХ веке н. э. многие готовы проделать огромный путь, чтобы посетить храм в Дендере, но они увидят лишь некрасивую, более позднюю версию того чуда, что открывается взору плывущих на нашем корабле. Мы видим гробницу, воздвигнутую великим полководцем Восемнадцатой династии по плану, сохранившемуся еще со времен Хуфу.

Чтобы благополучно миновать города Коптос, Кус и Нагада, гребцам приходится изрядно потрудиться. Затем – поворот на запад, после которого перед носом корабля начали расти обелиски и пилоны Фив, алые в свете золотого солнца. Столица царя Египта в это время находилась в Танисе, но для погребения монархов по-прежнему привозят сюда, в бывшую столицу царей-богов – в «стовратные Фивы», с их огромными храмами – Карнаком и Луксором. Проплыв немного дальше, мы можем видеть оба храма; перед ярко раскрашенными пилонами трепещут под утренним бризом алые знамена, древки знамен венчают золотые верхушки. Когда мы приближаемся к докам на восточном берегу Нила, перед нами открывается панорама Западных Фив, «города мертвых». Мы видим каменные фигуры, сидящие перед красивым погребальным храмом Аменхотепа III. За этим храмом стоит храм правящего ныне Рамсеса, еще недостроенный и выглядящий удивительно новым на фоне изъеденных непогодой скал. Однако и недостроенный, он смотрится неплохо, даже по сравнению с другими богатыми храмами, что выстроились в ряд вдоль скал на западном берегу. Одно из этих чудес приковывает взгляд – храм с изгибающимся рядом колонн и с наклонными скатами; террасы этого храма зеленеют деревьями. Как говорит нам капитан, этот храм посвящен Амону, Хатор и царям-тутмосидам; и он должен это знать, он много путешествует и посетил немало храмов. Мы вежливо киваем – но мы, прибывшие из другого времени и другой страны, знаем все же больше, чем капитан, живущий во времена Рамсеса Усермаатра. Этот храм принадлежит Хатшепсут, той женщине, что дерзнула занять царский трон. Ее имя не упоминают в списках царей, ее картуши и ее изображения на стенах храма счищены или замазаны. В будущем археологам потребуется немало времени, чтобы вернуть память о ней.