– Неужели кто-то может увидеть свет в этом аду? – произнёс я, кивком указав на лобовое стекло – там, снаружи, видимость не превышала двух десятков сантиметров. Однако приказ всё же выполнил.

– Вам же на инструктаже говорили, что местные твари обладают невероятной живучестью. – напомнил Босх. – У большинства из них помимо обычного зрения есть и другие, крайне необычные органы чувств. И да, свет от электроприборов они видят издали. Как и чувствуют любые источники энергии, будь то энергоячейка от импульсника, или человек.

Сержант замолчал, и мы некоторое время слушали гул ветра снаружи. Жуткое ощущение, я почувствовал себя букашкой, которую вот-вот унесёт в неизвестном направлении.

Усилием воли отогнал дурные мысли, и постарался сосредоточиться на «предвидении». Так, чувство тревоги имеется, и даже нарастает, но пока что терпимо, если я верно научился распознавать свою способность. Если и дальше так продолжится, то где-то полчаса у нас есть, а затем произойдёт нечто.

– Слушай, а ты чего такой спокойный? – неожиданно поинтересовался сержант. – Только не говори, что уже попадал в подобные обстоятельства.

– А чего мне бояться? – ответил я. – Твари внутрь не залезут, ветер хоть и сильный, но вездеход даже не раскачивает.

– А, вот в чём дело. – в голосе Босха послышались нотки веселья. Его лица я не мог видеть, оно было скрыто шлемом, но почувствовал, что он улыбается. – Боец, сейчас нас зацепило лишь краем песчаной бури. Когда придёт основной фронт, ты почувствуешь на себе истинный гнев Алаи.

И я почувствовал. Сначала был резкий порыв, качнувший наш транспорт так, что трос с хрустом сломал стекло, и сержант вновь полез в десантный отсек – запенивать образовавшуюся дыру. А затем вездеход начало раскачивать, а гул снаружи усилился настолько, что перешёл в рёв. К нему присоединилась забористая ругань Босха, у которого не получалось залепить дыру пеной, так как трос продолжал выкрашивать стекло.

К моменту, когда сержанту удалось таки толстым слоем залить всё окно пеной, наш транспорт уже непросто раскачивало, его буквально мотало из стороны в сторону. Пришлось заблокировать все колеса, но это едва ли помогло.

– Вот она, кровавая буря! – прокричал сержант, ухватившись руками за водительское и пассажирское кресло. Если бы не внутренняя связь, вряд ли бы я услышал его. – Ничего, надо продержаться всего минут десять, не больше! Нас едва краем зацепило! Ах-хр-р!

Резко оборвавшийся крик Босха совпал с очень сильным рывком вездехода. Нас буквально на миг оторвало от земли, а затем потащило, разворачивая. Сука! Похоже гарпун вырвало из скалы, и нас теперь тащит. Но почему кричал сержант?

Оборачиваться не было времени. Чтобы нас не перевернуло, я разблокировал колёса, врубил первую передачу и попытался поймать направление, куда движется буря. Единственный способ уцелеть в этом безумии, это частично подчиниться стихии. Иначе нас так размотает, что вряд ли выживем.

С трудом, но мне всё же удалось выровнять вездеход, направив его по основному движению обезумевшей стихии. Болтанка тут же уменьшилась, и я смог бросить быстрый взгляд в десантный отсек. Чтобы тут же выругаться. Пену сорвало, и сейчас внутрь вездехода влетали целые пригорошни красной пыли, из-за которой ни черта не было видно. Ох, не к добру это. Хорошо, что у меня совершенно герметичный скафандр, и этот песок мне не страшен. Если начну задыхаться, перейду на кислородные баллоны, и продержусь ещё восемь часов.

– Сержант Босх, ответь! – громко произнёс я, чувствуя, как бьются в ладонях рукояти фрикционов. Пришлось подкорректировать направление, чтобы успокоить транспорт. Чёрт, не дай бог на пути повстречается крупный камень, мы же врежемся в него на скорости пятьдесят километров в час. Так себе перспектива. Одна надежда – «предвидение».