Когда я решала их судьбу.

Мои когти были остры. Один взмах крыльев мог устроить бурю. Сейчас он едва поднимает песок в воздух.

Мы – Сфинксы, Кентавры, Русалки, сотни других невероятных существ… Мы все живём благодаря вере людей. Никто больше не ищет нимф в лесах. Не затыкает уши воском в страхе сирен.

Не ломает голову над загадками Сфинкса.

Моя жизнь зависит от тех, кого я отправляла в загробное царство одним взмахом лапы – за трусость или неверный ответ. Какая ирония, не правда ли?

Но мне есть, на что надеяться.

Раз в несколько лет они всё же появляются в пустыне. Герои и героини. Те, кто ищет древние сокровища, или жаждет сразиться с монстрами, столь ужасными, что даже легенды прошлого не могут их описать.

Я жду их. Я готовлю свои загадки.

И пусть даже я исчезну, если им всем суждено погибнуть —

Сфинкс всегда будет справедлив и беспощаден.

Моё предназначение – внушать ужас.

Не знаю, откуда такие, как я, берутся. Кажется, я всегда существовала в этом мире. Бродила по улицам городов, пустынным горным тропинкам, среди деревьев и вдоль океана, оставляя следы на песке.

Мои следы – обычные отпечатки стоп. Мои ноги, руки, волосы – всё абсолютно нормальное.

Вот только лица нет.

Таких, как мы, называют ноппэрапон. Безлицые. Демоны, чьё предназначение – держать людей в страхе.

И я следую ему с величайшим старанием.

Это не так уж и сложно. Достаточно снять шляпу с широкими полями, опустить веер, или убрать длинные волосы от лица – и люди сами разбегаются с криками. А я принимаю другой облик и догоняю их, снова и снова.

Пока не надоест.

Мне бы не стоило жаловаться. У каждого живого существа есть призвание, и я должна прилежно исполнять своё. Я рождена, чтобы внушать людям страх, они – чтобы шарахаться в стороны и убегать, зажмурившись.

Но иногда я хочу, чтобы всё было по-другому.

Хотела бы я узнать людей поближе. Не наблюдать за ними исподтишка, закрывая лицо, а по-настоящему. Поговорить с кем-то, хотя бы о погоде. Обсудить книгу или театральное представление.

Но они кричат: «Демон!» – и убегают.

Наверное, стоит с этим смириться. И я выбираю очередного прохожего: юношу в лёгком кимоно, который медленно идёт вдоль дубовой аллеи.

У него в руках – трость. Надеюсь, не потеряет её, когда будет убегать. Я выскальзываю из переулка, отбрасываю за спину волосы и шепчу:

– Приветствую, незнакомец!

Он оборачивается.

Мы встречаемся взглядами.

Так, наверное, нельзя сказать. Потому что у меня нет глаз, пусть я и умею видеть. У него глаза есть, но – не те, к которым я привыкла.

Они абсолютно белые. Пустые.

Трость постукивает по камням, будто пытаясь меня найти.

– Приветствую! А вы…

Он смотрит мне в лицо: неуверенно, но без страха. Ладонь тянется вперёд, будто пытаясь удержать равновесие.

И я перехватываю её своей.

– Помочь вам? Куда вы направляетесь? Я могу вас проводить.

Он всё ещё в замешательстве, но кивает. Да и я не знаю, что делать.

Обычно в этот момент я остаюсь одна, а крики затихают вдали.

– Я иду в театр, послушать игру на флейте, – говорит он.

– О, я тоже люблю флейту! Жаль, что сама не умею играть.

Трость скользит по мостовой, мои шаги легки, как никогда. Юноша опирается на мою руку и рассказывает о своих любимых пьесах.

Впервые за всё своё существование я иду в театр с кем-то.

И мне это нравится.

Медуза совсем одна на своем острове.

Бушуют волны. Суровое море должно было стать препятствием. Как и острые скалы, и нелюдимый лес.

Но их ничто не останавливает.

Медуза хотела бы остаться наедине с собой. У неё есть шум моря и алые закаты. Лес, в котором можно неспешно прогуливаться. Сад с белыми, нежными цветами.