Скоростные характеристики у «ястребка» оказались тоже на высоте. Истребитель настиг пирата до того, как тот смог подобраться к красной линии.

– Внимание! По моей команде… – начал было Семенович, но Стрелка его перебила:

– Вы что, уснули там все?!

– Огонь! – отдал приказ Григорий.

Заработали турели, обрушив на беглеца вал лазерных импульсов. Под ударами щит авианосца начал мутнеть.

– Стоп! Огонь прекратить! – Григорий четко подгадал момент, когда силовые поля у пирата вырубились, – Стрелка – давай!

Девушка и без команды Семеновича знала, что ее звездный час настал. «Ястребок» резко ускорился и зашел в корму вражеского звездолета, попав в мертвую зону, которое не простреливалось ПВО. Здесь Стрелка выровняла истребитель, тщательно прицелилась и пустила ракеты с подвесок. Разом, всем скопом!

У авианосца было пять кормовых двигателей. Один главный в центре и четыре вспомогательных, расположенных по углам воображаемого квадрата. Залпом «ястребка» главный был снесен начисто! Но снесен хирургически точно, без сопутствующих тяжелых повреждений.

– Задача выполнена! «Дерзкий» – я возвращаюсь, – отрапортовала Стрелка.

Авианосец начал быстро терять ускорение.

– К-пушку прогреть! – продолжил сыпать приказами Семенович, – стрелять по готовности, как только позволит дистанция.

К-пушка в каталоге пугзов имела совершенно другое, труднопроизносимое наименование. В пушку «коротыш» ее переименовал Семенович. А Егор слегка облагородил это название. Чертеж им достался с бешенной скидкой, особой популярностью К-пушка у покупателей не пользовалась и вообще считалась устаревшим типом вооружения. Она даже не стреляла, а лишь генерировала поле, нарушающее работу автоматизированных систем. Что-то в этом эффекте было схожее с обычным ЭМИ, но только от электромагнитного импульса можно было технику легко экранировать. А К-пушка действовала на другом, более сложном, уровне. Ее поле создавало в процессорах множественные ложные запросы и замкнутые на себя циклические операции. Сложные компьютеры звездолетов сходили с ума пытаясь их обработать. Но живой экипаж мог принудительно технику отправить в перезагрузку и побороть эту напасть. К-пушка могла стрелять на крайне ограниченную дистанцию, перезаряжалась долго, эффект поражения был кратким и легко устранялся противодействием команды. Однако против механидов она была идеальным оружием, ведь машины и были экипажем авианосца. Ради установки пушки с «Дерзкого» были сняты стандартные торпедные пусковые, с помощью которых он бы без труда разделался с фрегатом.

У «коротыша» был еще один минус в использовании – при выстреле пушка издавал визг, заставлявший людей морщиться, а тиррян затыкать уши лапками. Пытка продолжалась пять секунд. В убегающий носитель не полетели сгустки адского пламени. Не протянулись в нему и энергетические всплески. Чисто визуально – вообще ничего не произошло.

– Эээ… сработало? – раздался голос Семеновича на притихшем мостике.

– Проверяем, – откликнулся командир БЧ-семь.

Проверок удалось избежать. Авианосец завалился на бок и ушел в циркуляцию, нарезая круги на одном и том же месте.

– Стрелка! Принимай специалистов и готовь звено ко взлету! – распорядился Семенович.

Получившие повреждения истребители участвовать в бою не могли, а вот послужить средством доставки из точки А в точку Б – запросто сгодились. «Ястребки», взлетели, пристыковались к обшивке бестолково кружащего авианосца. Едва заметными «солнышками» засверкали дуги плазменных резаков.

– Мы внутри, – доложила Стрелка, – мама моя!