Второй погромче, злой:

— Я всё сказала! С тобой свяжется мой адвокат.

А затем только что поднятый чемодан оттолкнули вместе с Авророй.

Оттолкнули грубо, бесцеремонно, как помеху, мебель, мусор.

Чемодан больно ударил по ноге, Аврора оступилась, не удержала равновесие, упала. А недовольная, с перекошенным от злобы лицом женщина, взмахнув волосами, пошла дальше, не обернувшись, стуча высоченными каблуками с такой силой, что из-под них должны бы лететь искры.

«Вот же сука!» — выдохнула Аврора.

Хорошо бы крикнуть вслед хамке что-нибудь подобающее ситуации, но не при ребёнке же, да Аврора и не умела, лишь с досадой качнула головой и стала подниматься.

Дурацкое происшествие расстроило куда сильнее, чем должно бы.

Стало обидно, тоскливо, жалко себя до слёз, и от приятного ожидания полёта и отдыха, что Аврора предвкушала по дороге в аэропорт, и от теплоты чудесных минут, что провела в обществе славной маленькой девочки, забыв обо всём, не осталось и следа. Глаза защипало.

Обычно жизнерадостная, лёгкая в общении, улыбчивая Аврора за эти две недели, казалось, разучилась и радоваться, и улыбаться — столько всего произошло.

Она шмыгнула носом, но не позволила себе заплакать. Сглотнула подступивший к горлу ком.

Сразу три пары рук бросились ей на помощь: мужчина в чёрном пальто помог подняться, девушка с русой косой подняла чемодан, девчушка заботливо отряхнула грязь с ушибленной коленки.

— Простите её, — подвинул Авроре мужчина многострадальный багаж: она ещё и в аэропорт не успела зайти, а чемодан уже изгваздался. — Вам точно досталось не по делу.

— Ничего, бывает, — великодушно кивнула Аврора, сделав вывод, что им с чемоданом — да, а вот мужику, видимо, по делу: на небритой щеке багровела пощёчина.

Но от его извинений неожиданно стало легче. Не так чтобы как рукой сняло, но уже не так остро и болезненно. Попустило, как говорила одна из пожилых медсестёр в клинике, крестясь, когда пациенту становилось легче.

— Спасибо, что присмотрели, — сказала девушка.

— Не за что, — улыбнулась Аврора. — У вас такая славная малышка, — подмигнула девочке.

Та смешно скривилась, пытаясь подмигнуть в ответ, повернулась:

— Мама, мы птичек кормили.

Уходя, она усердно махала Авроре рукой. Мужчина ушёл с ними.

Аврора дала себе пару минут успокоиться, привести в порядок испачканные штаны, и тоже похромала, слегка припадая на ушибленную ногу.

3. Глава 3

Репортёры у входа в аэропорт, слава богу, уже не толпились. Двери приветливо распахнулись. Аврора подняла голову в поисках информационного табло и невольно остановилась — всё тот же мужик стоял прямо напротив. Ей наконец удалось его рассмотреть.

Вблизи он выглядел даже лучше, чем издалека.

Чёрное пальто. Чёрные джинсы. Тёмно-серая толстовка с капюшоном, застёгнутая наглухо. Стильная стрижка. Большая чёрная спортивная сумка оттягивает плечо.

Вид как у памятника Петру Первому в Кронштадте — решительный, упрямый. Независимый. Не хватает только обнажённой шпаги, мундира и ботфортов, а так всё при нём: и рост выше среднего, и широкие плечи, и нахмуренные брови, и тёмный пронзительный взгляд. Откинув полы пальто, он засунул руки в карманы и, задрав голову, смотрел на табло регистрации.

Аврора обрадовалась, что не на неё, а когда мужчина развернулся и пошёл, невольно проводила глазами.

«Красивый мужик, — качнула она головой, глядя ему вслед. — Чертовски красивый мужик».

По случайности он пошёл в ту же сторону, что требовалась Авроре — к стойкам регистрации Уральских авиалиний. И к несчастью, в сторону шумной толпы журналистов. Аврора про них чуть не забыла. Сбившись рыхлой кучкой внутри здания, они по-прежнему кого-то ждали.