Но спустя десять минут от начала оперы случилось нечто странное. Я начала… вроде как увлекаться. «Богема» – история о бедной портнихе и ее творческих друзьях. Опера исполнялась на итальянском, и хотя я не понимала ни единого слова, все равно прочувствовала все, что чувствовала героиня. В том, как музыка влияла на мои эмоции, будто я марионетка, крылась некая сила.

В какой-то момент Дэвон выхватил телефон у меня из рук и убрал его обратно в карман. Теперь он сел ближе ко мне.

– Эй! – Я бросила на него сердитый взгляд. – Я вообще-то смотрела! Мими и Рудольф решили остаться вместе до весны.

– Концовка превосходна, – заверил Дэвон, доставая из портфеля дорогую на вид ручку. – Тебе бы понравилась, если бы ты пошла со мной в оперу.

– Я хочу посмотреть концовку.

– Разыграй свои карты правильно и посмотришь. Давай вместе пробежимся по контракту.

– А потом? – Я вскинула бровь, скрестив руки на груди.

– А потом, моя дорогая Эммабелль, – он сверкнул дьявольской ухмылкой, – я оттрахаю тебя по полной программе.

Один час и двадцать три минуты.

Столько времени нам с Дэвоном потребовалось, чтобы перечитать все положения контракта, который он для нас составил.

Затем он показал мне свои результаты теста на венерические заболевания (чист, как стеклышко) и сообщил, что не станет требовать мои на том основании, что пытается сформировать уважительную и доверительную рабочую среду.

Мне нравилось, что он называл наше соглашение работой. Так создавалось ощущение беспристрастности, отчужденности.

Беда в том, что к моменту, когда мы закончили просматривать документы, уже перевалило за полночь, и я устроилась калачиком на диване рядом с ним, зевая в подушку. На мне было то же платье с корсетом, которое я носила на работе, и я была похожа на средневековую проститутку, вознамерившуюся совратить первого сына короля.

– Это твое секретное оружие? Измором заставлять людей подчиняться? – промурлыкала я в подушку, борясь с невыносимо потяжелевшими веками.

Я слышала, как Дэвон убирает подписанные бумаги обратно в портфель, а потом застегивает его.

– В том числе. – Он сжал челюсти, и мне показалось, я увидела, как в его лице промелькнул намек на холодность и бесстрастность.

Я позволила себе задержать на нем взгляд на несколько мгновений.

– Хм-м-м, – ответила я, обнимая подушку, на которой лежала, и свернувшись вокруг нее, как кошка. – Думаю, ты только что встретил достойного противника. Я никогда никому не подчиняюсь.

– У тебя когда-нибудь был парень? – спросил Дэвон.

– Нет.

– Так я и думал.

– А у тебя? – Я была уже полусонная, когда задала этот вопрос.

– Нет, парня у меня не было. Было несколько девушек. Но ни одна не продержалась дольше шестимесячной отметки.

– Так я-и-умалаа, – невнятно промямлила я, тихонько всхрапнув. Я уже сопела себе в подмышку, демонстрируя взрывную привлекательность и утонченную женственность.

– Мачта. – Его низкий голос пронесся, словно туча у меня над головой. – Давай вставай.

– Собираешься в морское путешествие? – Теперь я уже пускала слюни на свое покрывало. Холодная липкая слюна приклеила его к щеке.

Дэвон издал смешок:

– Не мачта. Мечта.

– А. – Пауза. Я все еще дремала, но как-то умудрялась продолжать разговор: – Ты это к чему?

– Ты мечта, видение. Та, что порой приходит во снах. Ты – фантазия, Эммабелль. Слишком хороша, чтобы быть настоящей. Слишком плоха, чтобы тебя познать.

– Ай да я, – простонала я. Надеюсь, он не станет просить меня выйти за него замуж. Я так устала и не выспалась, что могла всерьез рассмотреть такой вариант.