– О-о-о Сезон… – выдохнул парень, видя мои потуги, встал с кровати и, сделав широкий шаг ко мне, прижал к груди.

Файер был в светло-серых широких штанах и черной майке. Теплый, близкий, родной. В таком же виде он чаще всего завтракает в особняке. Так необычно видеть его в домашнем облачении настолько далеко от дома. Еще более необычно, что я придала какое-то значение тому, как он выглядит без студенческой формы. Похоже, у меня окончательно поехала крыша…

– Если б я только знал, что ты сюда припрешься, даже виду не подал бы, что твои слова меня так… – сделал он небольшую паузу, чтобы подобрать нужное слово, – …затронули.

– Ойя, ты не видел мой?.. – дверная ручка провернулась.

Парень сработал в мгновение ока. Выпустил меня из рук, скользнул к двери и не дал ей распахнуться полностью.

– …бумажник? – ручка задребезжала. – Эй? Ты чего, дверь держишь?

Мои глаза забегали по комнате в надежде отыскать укрытие. Два шкафа, четыре кровати, две из которых нежилые. Заглянула под одну из кроватей. Коробки. Под другую – коробки. По третью… блин, у меня нет на это времени! Распахнула первый шкаф – забит, второй – аналогично.

Заметив мое замешательство, файер настойчиво закивал в сторону своей кровати. Намек понят, но ведь по моим очертаниям под одеялом понятно будет, что там человек лежит. Эх, ну была не была!

Нырнула под одеяло, и в ту же секунду погас свет. А затем под одеяло забрался и сам Ойя. Лег лицом к лицу на расстоянии буквально в пару сантиметров. Я задержала дыхание, закружилась голова. Нет, лучше просто дышать пореже буду. Так и сознание потерять недолго.

– Да что за?.. – Дверь наконец-то поддалась под чьим-то яростным рвением попасть в комнату номер сто восемьдесят четыре. – Эй, Ойя, у нас тут с дверью какая-то хрень. Слышишь?

– Нефиг так дергать, – ответил парень, и его горячее дыхание обожгло мне лицо.

Я помню, когда-то в детстве мы все прятались под одним одеялом и рассказывали друг другу страшные истории. Фонариком светили, издавали всякие пугающие звуки. Было весело. Особенно забавно было наблюдать за реакцией Миши, который верил каждому нашему слову, а потом всю ночь ворочался с боку на бок и вздрагивал от любого шороха.

Сейчас мы с Ойей лежали под одним одеялом, без фонарика. Просто молча смотрели друг на друга. Я чувствовала, что он смотрит. Чувствовала, как повышается температура его тела градус за градусом. Его левая нога лежала поверх моей, его рука обхватывала мою спину.

– Я включу свет на пару сек, лан? Посеял долбанный бумажник, прикинь?

– Минута. Засекаю, – друг практически коснулся моих губ своими.

Хотела отшатнуться, но боялась привлечь внимание, если пошевелюсь. Приходилось терпеть эту близость. Макушку головы щекотало, но не я не могла почесаться. Щекотало и губы от дыхания Ойи.

Он улыбнулся. Мускулы его лица подрагивали, будто парень едва сдерживается. В самом деле, чего бы ему сейчас стоило поцеловать меня или еще что-нибудь похуже провернуть? Но мое доверие осталось не подорванным. Ойя не переходил к решительным действиям. Просто продолжал молча с улыбкой смотреть на меня.

Стыдно признаться, но я почувствовала некоторое… разочарование. Этого не должно быть. Мы же друзья, правда? Лучшие друзья. Всё детство мы провели бок о бок, никогда не задумываясь прежде о наших мужском и женском началах. А сейчас… именно сейчас я четко осознала, что я женщина, лежащая в одной постели с мужчиной.

Кровь застучала в висках. Непонятный жар прилил к щекам, непроизвольно прикусила губу. Сглотнула вязкую слюну.