дивизии, проверенной на этот предмет специалистами УБП РККА (43-й стрелковой)^>14, и командира одной из двух мехбригад, действовавших на больших тактических учениях под Полоцком 2–4 октября 1936 г. (16-й). Вместо того чтобы стремиться выйти «противнику» во фланг и тыл, полковник С.Н. Амосов (известный, кстати, военный теоретик, автор работ по вопросам боевого применения танковых войск!) действовал нерешительно… Не слишком ли часто встречается нам в 36-м это явление? Впрочем, что задаваться этим вопросом, если, согласно директивному письму начальника Генерального штаба РККА Маршала Советского Союза А.И. Егорова командующим войсками военных округов от 27 июня 1937 г., «навыки к принятию и проведению смелых решений» у комсостава «предрепрессионной» Красной Армии не вырабатывались еще и весной 37-го!^>15

Отмеченное осенью 1937-го в ОКДВА неумение штабов дивизий и полков планировать бой на всю его глубину – также говорящее о непонимании возможностей, предоставляемых новыми родами войск, – в передовом (!) БВО встречалось и в марте 1935-го. Его тогда демонстрировали даже такие сторонники смелого маневра, как упомянутые выше комдив-27 и комполка-79 и -80. В погоне за быстротой оформления боевого приказа они ничтоже сумняшеся принимали решения, охватывавшие… лишь ближайшую задачу дивизии или полка. Выполнив ее, но не имея представления о дальнейшей задаче, их подчиненные не могли проявить инициативу и развить успех…

Невнимание к охране флангов и стыков – особо гибельное в динамичном, маневренном бою 30-х гг. – в 20-м стрелковом корпусе ОКДВА осенью 37-го также не начали, а лишь «продолжали» допускать!

Выказанное в сентябре 1937-го на маневрах БВО командармом «красных» неумение создать ударный кулак и бить противника по частям, свидетельствующее о непонимании уже основных принципов военного искусства, было признано типичным для высшего комсостава РККА еще директивой наркома обороны № 22500сс от 10 ноября 1936 г. «Об итогах оперативной подготовки за 1936 год и о задачах на 1937 год». Вместо того чтобы концентрировать силы на направлении главного удара, указывалось в ней, командиры оперативного звена проявляют «стремление быть везде «сильным» (распыляя в итоге свои усилия)^>16.

Точно так же еще до чистки РККА обычным было отмеченное К.Е. Ворошиловым на сентябрьских маневрах 1937-го нежелание командиров подразделений, частей и соединений взаимодействовать друг с другом. «Как правило, связь взаимодействия (связь между соединениями) в процессе боя и особенно операции отсутствует […] это нетерпимое положение часто никого не трогает, к этому относятся как к чему-то обычному […]», – все это мы можем прочесть в той же директиве № 22500сс от 10 ноября 1936 г.^>17.

«Медленное принятие» командирами решений в БВО – как следует из годового отчета этого округа от 15 октября 1937 г. – не стало его «слабым местом» именно в 37-м, а лишь «продолжало» таковым «оставаться»! И действительно, оно было характерно для БВО и в марте 1935-го (когда «медлительны» в принятии решения там оказались оба проверенных А.И. Седякиным на военной игре командира стрелковых дивизий – и комдив-4 Г.С. Иссерсон, и комдив-8 В.Я. Колпакчи), и еще в первой половине 1937-го (в 23-м стрелковом корпусе, единственном в БВО, по которому сохранилась документация за этот период, это фиксировалось тогда то и дело: тут и «вялое» и «неуверенное» принятие решений средними командирами 109-го стрелкового полка в январе, и недостаточная «подвижность», выказанная в мае при решении тактических задач комсоставом 111-го и 156-го стрелковых полков, и «медленное принятие решений» старшим и высшим комсоставом всех частей корпуса на сборе 1–3 июня…)