Когда Тина с детьми переехала в «Школу», Сесилия испытала одновременно смятение и предательское облегчение. В голове у нее все перемешалось: вдруг это она сама вынудила дочь уйти из дома, не пожелав заплатить за обустройство новой ванной? И как еще поведет себя Джарвис? Нельзя сказать, чтобы внучатый племянник ей не нравился, она ко всем относилась хорошо, но Сесилия не доверяла ему, поскольку он был холостяком без определенных занятий, а его дом – она была в этом совершенно уверена – рано или поздно должен был пойти с молотка.

Невзирая на собственный опыт и наблюдение за другими, в глубине души миссис Дарн полагала, что мужчина и женщина, живущие под одной крышей, даже если дом очень большой, рано или поздно окажутся в одной постели. Она не подозревала, что Тина, в соответствии со своими жизненными принципами, уже переспала с двоюродным племянником, хотя это случилось всего один раз и много лет назад. У обоих не было никакого желания повторять тот опыт. Сесилия еще живо помнила время, когда Тина впервые отправилась жить в «Школу» и основала там коммуну, а также слухи, быстро распространившиеся об этом месте. Тем более что дом Джарвиса находился по соседству – достаточно было вспомнить о случае с колоколом.

Но тогда у Тины еще не было детей. Дети вообще очень беспокоили ее мать, совершенно убежденную, что никакой мужчина по доброй воле не взвалит на себя заботу о чужих отпрысках.

– Я ужасно беспокоюсь о внуках, – как-то сказала она Дафне.

– Знаешь, как зовут таких детей в Америке? – спросила та. – Бабушкины дети.

– Как бы там их ни называли, а я волнуюсь. Они же бегают везде, орут как резаные, ты же понимаешь, какие они в этом возрасте. Боюсь, Джарвису быстро надоест такая жизнь. Да и дом ведь не совсем его, если ты догадываешься, о чем я.

– Конечно, есть ведь еще и его мать, – сообразила разумная миссис Бинч-Палмер. – Но сам Джарвис сделан из другого теста: он вряд ли вообще что-то заметит. Вечно витает в облаках, точнее, в своих туннелях.

– Мне никогда не нравился этот дом, эта «Школа», как они ее зовут. Нужно было снести здание сразу после того, как умер мой брат. Тебе не кажется, что насильственная смерть оставляет в доме некий энергетический отпечаток? То самое, что люди принимают за привидения?

– Нет, не кажется, – покачала головой Дафна.

– Что ж, может быть, ты и права. Но мне там всегда становится не по себе. Так и мерещится, что кто-нибудь вдруг распахнет дверь и прыгнет на меня.

– И этим кем-то непременно будут Джаспер или Бьенвида, – рассмеялась миссис Бинч-Палмер.

– Ну, не люблю я туда ходить, – продолжала Сесилия, – в особенности из-за того колокола. Ты не думаешь, что моей племяннице следовало бы снять его? Сам-то Джарвис ничем не интересуется, кроме своих поездов, но Элси я не могу понять. И еще. Даже из моего дома слышно, как грохочут эти поезда, а «Школа» прямо-таки трясется от них. Похоже на землетрясение, как я его себе представляю.

Тем не менее миссис Дарн продолжила регулярно ходить в ненавистный дом, бывая там даже чаще, чем навещала Дафну в Уиллсдене. Отправляясь за покупками в Вест-Энд-лейн, нужно было миновать «Школу» и железнодорожный мост. Короче говоря, Сесилия проходила мимо «Школы» сотни раз и сотни раз туда заходила, но так и не смогла избавиться от чувства отвращения к дому. Миссис Дарн казалось, что другие прохожие не обращают внимания на колокол, висящий в тени колокольни и скрытый за невысокими колоннами, поддерживающими ее крышу. Снизу он выглядел как чуть более светлое пятно на темном фоне. Пожилая женщина напоминала себе, что если не поднимать глаз и не смотреть на колокол, то можно вообще избавиться от привычки думать о нем, но все-таки каждый раз упорно искала взглядом колокольню.