– Сына! Не ходил бы ты к ним, они опять тебя обижать будут… – обеспокоенно произнесла мать вслед удаляющейся спине сына.

А Волька, радостно припрыгивающий, что аж половицы со скрипом жалобно стонали, ничего не слышал, уже выбегал из сеней навстречу своему счастью.

– Войка! Войка! Иг'ать! Иг'ать! – по-детски агукал половозрелый недоросль.

Васька с бригадой приветствовали парня, злорадно улыбаясь. Теперь у них был превосходный кандидат на роль северного оленя.

– Здрав будь, Волька! – хором сказали ребята. – Пойдёшь с нами играть? Сегодня мы будем кататься на северном олене.

– Здавья! Аха-аха! – залучился восторгом детина. Играть он любил, когда несколько человек – так веселее, чем одному, что случалось гораздо чаще. Одному играть скучно.

– Иг'ать! Иг'ать! – вновь заголосил Волька. Словарный запас его богатством не изобиловал.

Вся кучка детей отошла чуть в сторону от деревни на полянку рядом с речкой. Все были взбудоражены в предвкушении веселья. Евлампий, сын охотника, стащил из дома рога лося и пеньку. Кое-как жестами и уговорами они объяснили Вольке, что он должен встать на четвереньки, потому что сегодня оленем будет именно он. Тот, наконец, понял, чего от него хотят, и принял нужную позу, а Евлампий кое-как, не очень умело прикрутил рога с помощью пеньки к голове «оленя». Рога тут же сползли набок, но держались, придавая глупому выражению лица Вольки смешной вид. Вся ватага заценила внешний вид оленя и громко засмеялась.

– Ну а теперь налетай! – скомандовал Васька. – Кто дольше всех удержится, тот и победит!

С гиканьем и улюлюканьем детишки напрыгнули на недоросля и пустили его в галоп – ну, по крайней мере, предполагалось, что это галоп, который больше напоминал прыжки лягушки. Таким образом Волька с хохотом и радостью поскакал вдоль реки. Из семи пацанов на нём удержались только трое, остальные слетели от дикой скачки. Боливар легко вывозил хоть пятерых – при соотношении веса Вольки и младых отроков.

– Тпрру! Стой! – закричал предводитель и для пущей доходчивости постучал по рогам скакуна. «Олень» остановился.

– Всё хорошо, – продолжил Васька, – но вот достоверности не хватает: Волька светлый, а шкура у северного оленя тёмная. Надо исправить. А ну пошли за илом!

– Войка! Иг'ать! – со счастливой до ушей улыбкой воскликнул детина.

Мальчишки бросились в реку на мелководье, двумя руками набрали ила и начали им измазывать Вольку, жёлчно ухмыляясь. Приятно, когда можно подлизнуть верхнему, то есть выполнить негласную команду Васьки, и насрать на нижнего, то есть на недотёпу Вольку. Закон курятника вполне распространялся на человечество во все времена.

Теперь, когда олень был достаточно покрашен, скачки продолжились. Отставшие взяли хворостины и хлестали на ходу «ездовое животное», подгоняя его. В итоге после непродолжительной борьбы за лидерство на спине Вольки ожидаемо победил более взрослый и ловкий зачинщик всех игр и развлечений Васька.

Позже весь грязный, но довольный Волька вернулся домой. Мать, встретив его на пороге и увидев сына в таком виде, гневно запричитала:

– Ах, псы окаянные! Негодники! Как же так можно издеваться над слабоумным?! Чтоб им пусто было! Чтоб они в геенну провалились!

– Войка иг'ать! – с глупой улыбкой по-прежнему повторял парень, как заевшая шарманка.

Слёзы выступили на глазах Таисии, она обняла сына, уткнувшись ему в грудь, потому что он был заметно выше её. Всеволод нежно погладил маму по волосам своей огромной ладонью.

– Ма. Маа! – только и смог он сказать.

Надо заметить, что детишки, любящие безнаказанную потеху над малахольным, не всегда звали Вольку играть. Для некоторых забав он не годился, например, для догонялок или для «маек». Потому что при росте почти в три аршина Волька догонял всех слишком быстро, а при его весе больше семи пудов он маял детишек так, что те хаотически отлетали на сажень-другую, потом пару недель залечивали синяки, царапины и растяжения. А в играх посложнее, где надо было хоть немного подумать, в ту же «свайку» или «бабки», недоросль вовсе не понимал сути, поэтому только мешал.