Теперь на него с холодным презрением смотрела абсолютно другая девушка – уверенная в себе, невозмутимая и, словно со стороны наблюдающая за чем-то этаким… не очень принятом в приличном обществе. Ему не приходило в голову, что вот эта самая Ирина стреляет лучше самого академика Вяземского, занимается экстремальным вождением и, благодаря не очень-то нежным отношениям с братьями в детстве, вполне умеет за себя постоять.

– Ирина, я требую объяснений! – он постарался придать голосу солидности.

– Требуешь? А что, милый, ты можешь требовать от внучки академика, к которому ты так стремился, что даже был готов жениться на девушке, которая: «Да никакая. Серая такая вся и тусклая. Да, именно, как ты говоришь, ни того, ни другого»… так ты маме своей меня описывал, а? Женишок? Уже решил, с кем собираешься развлекаться после женитьбы? Или по месту подобрал бы? А? – Ирина спустила Семёна Семёновича с рук и хищно прищурилась, зачем-то взяв кухонное полотенце и задумчиво накручивая его на кисть правой руки.

Сергей изумлённо уставился на неё.

– Откуда? Как ты? Ээээ, то есть, кто тебе сказал эту ерунду? Я никогда…

– Хватит! Я сама лично всё это слышала!

– Ирочка, ты не понимаешь! Мама… у меня мама очень придирчива к моей будущей невесте. И очень ревнива! Если бы я описал ей свои истинные чувства к тебе, уверен, что она была бы в ярости! Любимая, поверь мне! Ты мне дороже всех! – Сергей врал самозабвенно, старательно выводя дрожащим от чувств голосом всевозможные нежные и трепетные фразы и обороты.

Между тем, нельзя сказать, что чувств не было! Были, и ещё какие! Любовь меж них тоже присутствовала – горячая, искренняя и пылающая любовь к самому себе! А ещё-то самое ощущение близости к мечте, когда, кажется, руку протяни и схватишь самое-самое своё заветное желание. Ради этого, как Сергей был уверен, можно и врать, и в любви клясться, и вообще делать, что угодно – он потом разберётся. Главное, не упустить эту глупую деваху, которая сейчас непременно поверит ему, сотрёт с лица это неприступное выражение, зальётся слезами и падёт ему на грудь, клянясь в любви и ужасаясь, что чуть было его не бросила! Ну, вот… вот сейчас…

– Пошел вон! – Ирина только глазами сверкнула в ответ на все пустые клятвы и враньё, щедро расстилаемое перед ней этим прощелыгой.

Она не могла не знать о том, что такие люди есть – время от времени слышала истории о таких «прощемившихся» в высшие научные эшелоны и выезжающих на том, что они были женаты или вышли замуж за кого-то «нужного».

Правда, себя она за такую «нужную» не держала – попросту знала, насколько дед холодно оценивает её таланты. Но это знала она, а не этот подлый тип, готовый ради нужных связей жениться на нелюбимой, врать ей, даже детей с ней завести, лишь бы привязать покрепче. Она презирала и себя…

– Как же я не поняла-то? А? Это мне так хотелось, чтобы меня любили, что я ничего не замечала, не видела, не слышала… Фу, противно-то как!

– Ах, вот оно как… прынцессочка дедова, да? До простых смертных нам и дела нет, да? – Сергей, словно в стену с разбегу врезался, осознав, что все его старания пошли прахом, а раз так, можно уже и не изображать что-то этакое! – Куда уж обычному парню до тебя, да, дрянь питерская?

Он шагнул было к ней. Нет, ударить и не думал, а вот схватить за плечи, потрясти, душу отвести, глядя на её страх, утешиться хоть этим, внезапно очень захотелось.

Прилетевший в челюсть кулачок, разумно укрытый несколькими слоями плотной льняной ткани, отбросил его обратно в ванную, а Семён Семёнович, бросившийся ему под ноги и красиво заплетший конечности недруга, непринуждённо уронил его на пол. Кусок мыла, на которое прилетел несостоявшийся жених, доделал начатое хозяйкой и её котом.