Суть последней фразы противоречила его уверенному тону. Уж он-то точно не блуждал. Уж он-то ясно видел цель. Юрий говорил что-то ещё, но я, снедаемый сытой сонливостью, уже не вполне осознавал смысл его слов. Моё железо вдруг сделалось невыразимо тяжёлым. Стоило немало труда приподнять обременённые кандалами ноги, чтобы кое-как уложить их на нары.

– Я осёл! – вскричал он. – Твои кандалы. Постой! Сейчас!

Он возился недолго. Металл скрежетал, соприкасаясь с металлом. Вскоре я почувствовал, как железная хватка на моих запястьях и лодыжках ослабевает.

– Ах, ты жертва термидора… Ну всё. Свободен!

Кандалы тяжело ухнули на каменный пол. На миг мне почудилось, будто вместе с ними я утратил и свои конечности, настолько им сделалось легко.

– История о том, как я сделался красным, и смешна, и банальна одновременно. Примерно так же разочаровываются в страстной любви. Рассказывать долго. Слушать скучно.

– Я готов слушать. Делать-то всё равно нечего.

– Постараюсь уложиться до рассвета.

Я примолк, прислушиваясь к тишине нашего подземелья. Никаких опасных звуков. Лишь потрескивают остывающие уголья в печке.

– За соглядатаев не волнуйся. Часовой спит. Твой сокамерник – тоже. Итак?

– Итак, я перешёл к белым вместе с отрядом Булак-Балаховича. Так уж получилось. Не внезапно, нет. Балахович имел предварительную договорённость с фон Розенбергом[7].

– С ротмистром фон Розенбергом я встречался в Петрограде. Присутствовал при его переговорах с представителем германского командования. Ротмистр Розенберг – честный офицер и вполне приличный человек. О чём ему договариваться с такой мразью, как Балахович?

Я вскочил. Перед глазами запрыгали белые сверкающие зайчики. Железо под моими ногами зазвенело.

– Юрка! Ты тоже участвуешь в этом!

Удар в грудь отбросил меня обратно на нары. Грохот получился ужасный, и мы оба затихли, прислушиваясь к темноте. Я слышал только скрежет собственных зубов – больше ничего.

– Какой ты горячий! – прошептал он едва слышно. – Да, я участвую. А что? Есть иной выбор?

– Выбор всегда есть. Например, умереть, – прошептал я.

– То-то я и смотрю. Ты не умирать ли собрался?

Смущенный его проницательностью, я затих. Действительно, мысль о смерти не казалась мне такой уж глупой. Смерть – возможный выход на все случаи жизни. Нет, я никогда не одобрял самоубийц. Но в наше бурное время возможностей умереть всегда предостаточно. Причём умереть красиво, защищая правое дело.

– Всё же я не пойму, Иван. Ты подался к красным, разочаровавшись в белом деле, или наоборот?

Он прикоснулся к моему лбу ладонью, безошибочно найдя его в кромешной темноте. Ах, похоже я погрузился в рассуждения о смерти, не заметив, что говорю вслух.

– Белое дело? Не сказал бы, что оно такое уж белое. Больше пятен, чем белизны. – Я отшатнулся, оттолкнул его руку. – Русскую землю попирают оккупанты. Армия генерала Краснова сформирована при содействии австро-германских оккупационных войск. На Украине по приблизительным прикидкам было двадцать пять вербовочных пунктов…

– Ты хорошо информирован… Двадцать пять вербовочных пунктов! Сам считал?

– Постой! Твой фон Розенберг, прежде чем передать командование фон Нефу[8], вел переговоры с германцами. Для этого в Петроград специально откомандировали некоего гауптмана. Фамилия не называлась, но он встречался в членами некоей гвардейской офицерской организацией…

– В Питере?

– В Питере.

– Зачем ты мне это рассказываешь?

– Затем! Офицеры Генштаба столковались с германцами! Вот послушай, какие условия были выдвинуты: Русская добровольческая армия формируется по соглашению с императорским правительством Германии. Были определены и желательные районы формирования. Это русские области: Двинск, Вильна, Валк, Вольмар, Венден. Формирование армии должно производиться под прикрытием германских оккупационных войск. Армия комплектуется местными русскими офицерами и добровольцами. Но не только ими. Из Петрограда при помощи германцев должны быть переправлены офицеры и добровольцы. Причем многие из них предварительно должны быть освобождены из тюрьмы. В армию так же будут приняты русские военнопленные из лагерей в Германии. Командовать армией будет русский генерал с популярным боевым именем. Причем желательно было бы назначение генерала Юденича, генерала Гурко или графа Келлера. Назначенный командующим генерал будет иметь диктаторские полномочия. Денежные средства на содержание армии они надеялись получить у германского правительства заимообразно. Вооружение, обмундирование, снаряжение и продовольствие так же будут отпускаться германскими военными властями. Так же речь велась и о созыве Русского монархического съезда с целью формирования Временного правительства России. Все установления политического характера должны быть выяснены на Монархическом съезде и утверждены избранным Временным правительством. Армия по окончании формирования должна быть приведена к присяге законному царю и Русскому государству.