В позапрошлом году в Ля-Валлете от нас почти треть команды дезертировала – мальтийцы людей в поход на турок набирали – а там и добыча, и жалование побольше обещали… Ну и ушел народ и прежний боцман с ними. Вот мистер Марло меня и назначил. С тех пор и состою боцманом, – с достоинством пояснил он. Но вообще-то я в морях с двенадцати лет – в Новую Англию ходил, в Индию… Полтора года на королевском фрегате лямку тянул – на «Медузе. Тоже школа хорошая. Хоть и линьками учат – но кто захочет, тот и там не пропадет. Ну а уж потом на «Дублон» попал…

– А с военного флота почему ушел? – осведомился с некоторым подозрением Питер. Иметь дело с дезертирами каких много плодил флот Ее Величества особого желания у него не было – закрыть глаза если какой матрос когда-то сбежал из-под «Юнион Джека» – это одно, а вот столь важное лицо как боцман – совсем другое.

– Так списали меня на берег, – пояснил Тернер. Мы как раз в Кале пришли – а тут на борту тиф. Ну и меня скрутило. Ну стали под желтый флаг, всех болящих к монахам местным свезли – ну а потом ушли в Англию. Ну из нас полутора десятков только один я и выжил… Так что ни в каких списках не числюсь, не извольте беспокоиться.

– Ну ладно, мистер Тернер, – буркнул задетый почему-то за живое этой историей Питер.

(Хотя умом понимал что, пожалуй, безвестный джентльмен и офицер – капитан «Медузы» был пожалуй прав – ибо тиф и прочие лихорадки на борту иногда убивали экипажи целиком). А скажите-ка вы мне – жалование команде выплачено полностью?

– Ну да, – кивнул боцман. Мистер Марло уходя сполна рассчитался – правда в судовой казне денег немного прямо скажем осталось…

– Ну не беда – бросил Питер, широко улыбнувшись, и вытащил кошель. Вот тут почти два фунта мелкими деньгами. Сегодня когда отсутствующие вернутся на борт, вы мистер Тернер соберете всю – всю команду и поведете ее в какой-нибудь кабак – пить за мое здоровье. Понятно? На борту не должно остаться никого – потому как сегодня вечером у меня будет важный разговор с господами арматорами – и он совсем не для чужих ушей! Погуляйте хорошо – ну а если пара-тройка шиллингов у вас останется – отчет спрашивать не буду. Все!

Когда этим утром Питер открыл глаза, за окном опять шел дождь. Вздохнув, он сбросил с себя плотное шерстяное одеяло. К утру похолодало, и свежий весенний воздух подействовал на Питера бодряще. Не отрывая голову от подушки, он смотрел на невысокие дубы за окном; деревья раскачивались на ветру, и их ветви клонились к западу.

– Проклятие… – пробормотал Питер. Он видел во сне прекрасную девушку, залитую серебристым лунным светом. Девушку с длинными золотистыми волосами. Девушку с мечом на поясе и в так соблазнительно обтягивающей юную грудь батистовой рубахе навыпуск, поверх узких штанов заправленных в ботфорты…

Устроившись в постели поудобнее, Питер закрыл глаза и попытался уснуть. Однако это не удалось. Снизу доносился шум – обычное утро гостиницы «Слон». Вот раздался раскатистый смех хозяина, вот звякнули ведра… Питер уловил запах съестного, возможно, рыбы и горячего хлеба. Питер почувствовал голод.

Но думал он вовсе не о завтраке. Ему не давал покоя странный сон… Питер открыл глаза быстро оделся и, бросив взгляд на смятую постель, направился к узкой и крутой лестнице.

Внизу была обширная комната провонявшая табачным дымом и элем, да пышущая здоровьем девица – недавно принятая на работу служанка Глори. Она с улыбкой подошла к нему:

– Вам завтрак, капитан?

Питер уселся за столик рядом с камином и протянул к огню руки.