Внутри было шумно и темно. Темнота – в ней было дело, скорей всего. В темноте мало кто может сходу разглядеть форму солдата «КА» – просто человек, одетый в темную одежду, ничего из ряда вон выходящего. Значит, когда ты заходишь, никто на тебя не пялится, и не прекращает беседу и не начинает шептаться вслед. С одной стороны, если хочешь провести вечер в баре, разумно прийти в гражданском. С другой – если хочешь безопасно посидеть в баре на окраине – лучшего костюма, чем форма наемника «Корпуса А», не найти. Впрочем, самое разумное, конечно, держаться подальше от всего, что находится за пределами Большого Городского Периметра. Другое дело, что мы очень быстро перестаем бояться окраин. Глаза много увидели, а руки много сделали, часто не глядя, страх стал цепным полудиким зверем, постоянно шагающим где-то рядом, иногда напоминающим о себе еле слышным шуршанием дрона.

Алко-тестеры в баре не работают, но все вокруг делают вид, что все в порядке. Многие посетители напиваются, а многие из напившихся совершают потом преступления и попадают в жернова Государственной Судебной Машины. В городе нельзя заказать выпивку, не пройдя тест, и это одна из причин безопасности, если не основная. Мама говорит, что раньше в городе было также, как на окраинах, и что человеческая глупость и алчность никогда не перестанут существовать, как и мужская похоть. Но я верю в селективную генетику и торжество разума и думаю, что рано или поздно человечество станет иным.

Большая часть посетителей бара, конечно же, мужчины. Выглядят многие прилично, но глаза у большинства уже стеклянные от алкоголя, а вся умственная деятельность, скорей всего, давно сосредоточилась вокруг мыслей о спаривании. Мама называет мужчин «промежуточным звеном между обезьяной и женщиной», и глядя на этих жителей окраин я не могу с ней не согласиться хотя бы отчасти.

Я заказываю ром, сажусь за высокий столик у окна, закрываю глаза, и включаю помощника: – Добрый вечер, Ким! Как вы себя чувствуете? Чего вам хочется сейчас? Я скачал для вас старинный англоязычный рок с женским вокалом, «The Cranberries». Хотите послушать?

Ровно через пять минут мне приносят ром, и не кто-нибудь, а сама Хельга, хозяйка бара. Я дружелюбно протягиваю ладонь для теста, она подмигивает, улыбаясь, и ставит ром на стол. Я вновь включаю ассистента и ловлю себя на мысли, что Хельга мне нравится. Мне хотелось бы встретиться с ней при других обстоятельствах, поболтать о чем-нибудь не важном и легком прихлебывая какао и болтая ногами под столом, где-то в другой части города, в другое время дня, в другой какой-то жизни…

***

На часах 5-45 утра. Черт знает, что такое. Мне не удалось и трех часов поспать, когда вдруг из рабочего смартфона загорланил тревожный сигнал. Мы все подключены к одной виртуальной сети, и возможность отключения звукового сигнала тревоги недоступна даже тем из нас, кто немного рубит в программировании – ее просто нет по умолчанию. Даже звук обычных сообщений отключить нельзя, приходится день ото дня слушать, как приходят «важные новости» о том, кого куда перевели, кто назначен временным руководителем отдела по работе с подростками и сколько лет уже прошло со дня основания «Корпуса А». Можно, конечно, выключить телефон совсем, но руководство обязательно получит уведомление об этом – а значит, придется писать объяснительную. Выключить дурацкий передатчик можно только в самых крайних случаях, например, когда вы в отпуске или только что отдежурили целые сутки, или на задании вам случайно вышибли мозги и вы временно не можете даже шевелиться, не то чтобы адекватно реагировать на сигнал тревоги.