— Мы слышали, ты собираешься замуж? — улыбнулся Василий.

— Не дождетесь, — хмыкнула я.

— Не порадуешь родителей внуками?! — удивился Артем, в ужасе хватаясь за голову.

— Позер! — не удержалась от смеха.

— Плохая девочка, — пожурил меня третий, Иван.

— А ну брысь от Веры! Мне поговорить с ней надо, — раздался зычный голос отца, и братья, подмигнув мне, направились в сторону кухни, не иначе — охотиться.

Я пожалела, что не с ними.

— Дочка, у меня к тебе разговор.

Я тяжело вздохнула.

— Не могла бы ты увезти куда-нибудь на праздники свою бабку? Я оплачу вам любые развлечения, но чтобы…

— Сейчас я устрою тебе развлечение! — послышался сзади угрожающий голос.

Бабуля появилась очень не вовремя, а я приготовилась насладиться разворачивающимся на моих глазах побоищем.

— Тоже мне, нашелся организатор! Говорила Ксении, не стоило ей за тебя замуж выходить. Но нет, не послушала мать, теперь вот мы все вынуждены сосуществовать с прижимистым дельцом и охламоном. Ладно ребенка хорошего сделал, хоть какая-то от тебя польза. Но только одного!

Выдохнув через стиснутые зубы, отец поднялся и отправился прочь, чтобы не разругаться окончательно, а дед из противоположного конца комнаты наблюдал за женой, и в его глазах плясали смешинки. Как же он ее любит!

— Вера, — бабушка присела на диван рядом со мной, — все будет хорошо.

Я удивленно на нее посмотрела.

— И не пытайся обмануть бабушку или скрыть что-то. Может, ты там и хранительница…

— Ба! И ты туда же?! — возмутилась я.

— Но я прожила жизнь и вижу: тебя что-то мучает.

— Ну и что же? — иронично спросила я.

— Ты очень добрая девочка, заботишься обо всех. И о родных, и о творцах, и о корпорации в какой-то степени. И все принимают твою помощь как должное, не думая о тебе. А это неправильно. Ты устаешь от такого потребительского отношения, оно изматывает тебя, иссушает. Ты невероятно сильная, я бы давно сломалась от такой ноши.

Мне тут же вспомнился голос в голове, который поддерживал меня все это время. Если бы не он, я бы точно свихнулась.

— Я считаю, что не мешало бы творцам самим строить свою жизнь и решать проблемы, в мое время нам никто так не помогал. Но ведь ты не бросишь их.

Очень мудрая у меня бабушка.

— Ты переживаешь по поводу ситуации, которая сложилась сейчас в корпорации. Но это все решаемо. Выдержали дуовитов, справимся и здесь.

Я бы поспорила, но смысла нет, с дуовитами не встречалась.

— Но самый старый твой страх, он же и самый сильный, сидит глубоко и неустанно преследует тебя…

Пожалуйста, только не говори, не начинай!

— Страх остаться одной.

Черт!

— Он постоянно с тобой. У тебя было непростое детство, и я до сих пор злюсь на твою мать, что она взвалила на тебя столь много и так рано.

Я даже сейчас помнила скандалы бабушки и мамы, когда они решали мою судьбу — стоит ли мне учиться в корпорации, помогать творцам.

— У меня всегда было мало друзей, и я так и не научилась находить общий язык с людьми и сближаться с ними.

— Не этого ты опасаешься. Даже с друзьями ты не полностью открываешься. Мы, творцы первой степени, и среди своих в некотором роде отщепенцы, а в твоем случае это видно еще сильнее. Однако больше всего ты боишься не того, что полюбишь, ты боишься, что не полюбят тебя. А тебе это так нужно, чтобы комфортно жить и быть счастливой. В тебе постоянно присутствует какое-то напряжение, ты словно зажата.

— Это так заметно? — хрипло спросила я.

— Мне в особенности, но и другие родные чувствуют. Именно поэтому они так настойчиво предлагают тебе найти пару и создать семью. Думают, что это все изменит.