А консула по-настоящему увлекло составление отчета. Ему ведь было всего двадцать четыре года, пробыл он в Коралио не слишком долго, и его энтузиазм не успел еще остыть под воздействием тропической жары – в некотором роде парадокс, но между тропиком Рака и тропиком Козерога[23] такие парадоксы не редкость.

Столько-то тысяч связок бананов, столько-то тысяч апельсинов и кокосов, столько-то унций золотого песка, столько-то фунтов каучука, кофе, индиго и сарсапарели – да по сравнению с прошлым годом экспорт вырос почти на двадцать процентов!

Легкий трепет удовольствия охватил консула. Может быть, думал он, в госдепартаменте прочтут его отчет и обратят внимание… Но тут он откинулся на спинку кресла и рассмеялся. Он стал таким же глупцом, как и остальные. Он же совсем забыл, что Коралио – это захолустный городишко малозначительной республики, лежащий вдали от основных торговых путей, на берегу захудалого моря. Он подумал о карантинном враче, докторе Грегге, который выписывал лондонский журнал «Ланцет» в надежде встретить там выдержки из отчетов о возбудителях желтой лихорадки, которые он регулярно отсылал в департамент здравоохранения. Консул знал, что ни один из его примерно пятидесяти приятелей в Штатах никогда и не слышал о Коралио. Но он знал, что в любом случае, по меньшей мере, два человека прочитают этот отчет – какой-нибудь мелкий чиновник в госдепартаменте и наборщик в типографии правительства. Возможно, наборщик обратит внимание на то, как выросли торговые обороты в Коралио, и даже расскажет об этом вечером в пивной своим приятелям.

Гедди как раз закончил предложение: «но что наиболее странно и непонятно, так это то, почему крупные экспортеры в Соединенных Штатах проявляют такую удивительную неповоротливость, что позволяет французским и немецким торговым домам практически полностью обеспечивать торговые потребности этой богатой и плодородной страны», когда услышал хриплый гудок пароходной сирены.

Гедди отложил ручку в сторону, взял свою панамку и зонтик. По звуку гудка он уже определил, что это была «Валгалла» – одно из фруктовых судов компании «Везувий», осуществлявших регулярные рейсы в Анчурию. Все жители Коралио, даже пятилетние детишки, могли определить название прибывающего парохода по гудку его сирены.

Неспешной походкой консул направился на берег, стараясь держаться тени. Длительная практика позволила ему отрегулировать продолжительность своей прогулки настолько точно, что к моменту, когда он прибыл на песчаный берег, лодка с таможенными чиновниками уже гребла к берегу от парохода, который до этого был взят ими на абордаж и досмотрен, как того требовали анчурийские законы.

Порта в Коралио нет. Суда с такой осадкой, как у «Валгаллы», должны бросать якорь в миле от берега, и фрукты доставляют на них в шаландах и грузовых шлюпах. В Солитасе был отличный порт, и туда приходили самые разнообразные суда, но в Коралио – лишь пароходы, занимавшиеся фруктовыми перевозками. Однако время от времени какое-нибудь бродячее каботажное судно, или таинственный бриг из Испании, или веселый французский барк бросали-таки якорь на некотором отдалении от берега и с невинным видом стояли там день-два. В такие дни личный состав таможни вдвое увеличивал свою бдительность и служебное рвение. Ночью один или два шлюпа совершали какие-то странные рейсы вдоль берега, а утром обнаруживалось, что в магазинчиках Коралио значительно расширился выбор коньяков, вин и текстильных товаров. Говорят также, что утром у таможенных чиновников был самый обыкновенный вид, но в карманах их форменных брюк с красным кантом звенело больше серебра, чем обычно, а в таможенных книгах не значилось никаких записей об уплате импортных пошлин.