Лучше бы она этого не делала. Ноги обоих словно приросли к твердой земле. Солнце беспощадно жарило, теплый душный воздух усугублял положение. Волосы взмокли от пота, одежда прилипла к спинам, но в данную минуту ничего не имело значения, кроме этого глубокого, нежного и чувственного поцелуя. Ранир прижался лбом ко лбу самого дорогого в его жизни человека, к той, что дарила ему смысл. Без Бри он бы уже давным-давно опустил руки, сдался, спился, как и многие бедолаги в Соннелии.

Весь вид Ранира говорил о том, что ему не хотелось уходить, но долг звал. На горизонте маячили благоприятные перспективы. Они с Бри уже давно все решили, и до осуществления мечты осталось совсем чуть-чуть. Ранир костьми ляжет, но доведет дело до конца, сделает все, чтобы глаза его невесты светились от счастья. Они уедут на поиски безопасного места, а потом перевезут туда своих близких. С трудом прервав поцелуй, парень проговорил:

– В субботу у меня выходной. Обещаю, что весь день проведем вместе. Не скучай без меня, – подмигнул он.

А потом развернулся и пошагал в сторону родительского кафе. В обед он отправится доделывать дом, выслушивать глупые идеи Хелла и переубеждать того довериться профессионалам, иначе мужчина останется недоволен результатом.

Бри посмотрела на удаляющуюся спину жениха, с сожалением вздохнула, открыла ключом дверь и нырнула в родительский дом.

Вечно собранная мать разложила на кухонном столе тарелку с бутербродами с печеночным паштетом. В отдельной миске блестели сваренные вкрутую яйца. В щербатых кружках остывал чай.

Гарда никак не отреагировала на утренний визит дочери. Она знала, что Бри в очередной раз проспала и осталась в домике с Раниром, а этого парня она настолько хорошо знала, что относилась к нему как к родному сыну. Тот никогда не причинит ее дочери вреда, один его взгляд на Бри говорил, что он по уши в нее влюблен.

– Ко скольки тебе сегодня на работу? – только и спросила мать.

– К девяти.

Гарда кивнула.

– Успеешь позавтракать. Как Ранир?

– Нормально, – буркнула Бри и уже села за стол.

– Виерин, ты скоро? – позвала мать сына. – Чай стынет.

– Да иду я, иду, – простонал сонный мальчик, едва ли передвигая ногами.

В этих масках вся семья со стороны смотрелась комично.

– Как ты после вчерашнего? – спросила Гарда у дочери.

– Нормально, – повела Бри плечом. На деле родительница прекрасно распознала в словах Бри ложь.

– Надеюсь, после казни ты станешь более ответственной и менее эгоистичной, – спокойным тоном произнесла Гарда, словно говорила о погоде. – Твои поступки могут повлиять на твою семью, лечь позором на весь род. Существуют правила, которым следует подчиняться.

Виерин навострил уши. Его увлек этот разговор. Он окончательно проснулся, протянул ручонку к бутерброду с паштетом, откусил кусочек и внимал каждому слову мамы, переводя взгляд на сестру, в руке которой застыло яйцо.

– Да, мама, – только и сказала Бри, ни капли не сожалея о том, что периодически снимала маску. Она знала семьи, в которых никто не осмеливался даже подумать о том, чтобы рассмотреть кожу своего лица у зеркала. Неправильно жить вот так, в страхе и без ощущения свободы!

После завтрака Бри переоделась в рабочее черное платье по щиколотку, в котором на жаре можно расплавиться, заплела длинные, до пояса, волосы цвета горького шоколада в косу, поцеловала брата в макушку, попрощалась с родительницей и ушла на работу.

***

Пока Бри шагала в лавку, на душе скребли кошки. После разговора с матерью, во рту всегда появлялся мерзкий привкус гнили, тины и болота. Вместо работы Гарда воспитывала сына, учила его читать, вырезать из дерева фигурки, лепить посуду из глины, а когда ребенок днем ложился спать, убиралась в доме.