Так что радуйтесь, люди, что есть ещё эти скорбные места, а в них работают те, кому не наплевать на чужую боль, не за смешную зарплату не наплевать и не за клятву, которой не один век, а потому что не очерствели душой, даже если сверху она покрылась коркой, а иначе им и самим не выжить…

***

Распрощавшись утром со всеми, а в особенности с моей любимой санитаркой, пообещав сообщать при первой же возможности, что жива-здорова, отбываю в посёлок. Осталось ещё у Марии Семёновны вымолить прощение за прогул. Могла бы позвонить, но мне же увольняться надо, так что всё уж заодно, сразу с автобуса к ней в амбулаторию.

- Танюша, одумайся! – старая фельдшерица так убедительна, да ещё и вздыхает, - по стопам матери собралась? Как видно, гены пальцем не сотрёшь… Тоже за мужиком вдогонку в тёплые края? Лёгкой доли ищешь? - наконец-то понимаю, что двигало моей непутёвой мамочкой! Любовь!

И я её отпускаю, теперь, спустя годы, оказавшись на её месте, мне становится очевидно, что не за лёгкой жизнью она отправилась, не за деньгами и благами, а за любовью. Прощена! Любовь оправдывает многое, всё оправдывает! Правда, мне легче, я не оставляю дочь на произвол судьбы. Мне намного легче…

- Таня, тебе надо отдохнуть! – Костик встревожен не на шутку, - двое суток без сна, уже ветром мотает!

- Есть на это время? Дождёшься? – реально боюсь, что он без меня уйдёт и так столько времени потерял, а теперь хлопнет дверью портала и будет прав, зачем ему там лишняя обуза! Но только эта обуза здесь сдохнет без него от тоски!

- Понимаю, чего ты боишься… Не веришь мне совсем?

- Неа, - и даже не стыжусь, - такой ценный клад всегда должен быть под присмотром. Я почти уволилась, все мосты, можно сказать, сожгла, так что обратного хода нет. Просто посиди со мной немного. Мне главное, чувствовать тебя. Всегда чувствовать рядом, понял?

- Слушаюсь и повинуюсь, моя богиня! – даже дразниться не стал. Или это и есть его сарказм? Не знаю, ничего не понимаю, валюсь с ног и засыпаю на ходу. Вернее, на груди. На его горячей, большой родной груди. Обнимаю насколько хватает рук, весь мой, никому не отдам, не отпущу, мой…

***

- Любимая, ты собралась взять этот сундук с собой в Оберон? – похоже, впечатлён, только,

- Это не сундук, а чемодан! К тому же, на колёсиках! А, как ты хотел, Берти, чтобы я переехала в чужой мир без лишних трусов или удобной пары туфель? Мне так и донашивать за Миреей её башмаки? – башмачки, конечно у неё отменные, кожа ручной выделки, да и обносков она мне не предлагала, всё новое, но всё-таки, почему я каждую ерунду должна одалживать, словно нищенка, когда у меня своё есть. А прокладки? Что он знает о прокладках в их средневековье?

- Не получится, - убивает очевидностью, - мы его потеряем по дороге.

- А как же быть-то? – ломаю голову, вроде где-то был рюкзак походный, только где? Я же в походы не хожу, поэтому не помню. Но Костик предлагает другую идею,

- Что необходимо, надевай на себя, всё остальное там купим, - а я вспоминаю про,

- Золото! Костик, мы чуть мешок не забыли!

- Не забыли, мешок лежит в надёжном месте и будет тебя ждать здесь. Это твои деньги. В Обероне ни в чём нужды не будет, не сомневайся.

- Ты на нелегальном положении, как не будет? – мало ли сколько ему придётся доказывать, что он подлинный герцог, но видно, знает, о чём говорит,

- Деньги не самое главное, тем более, когда в них нет нужды, основное связи и власть, - ему видней, конечно, но я-то женщина земная, практичная,

- Спрятал хоть надёжно?

- Надёжно, никто не найдёт!