Сурован с трудом стоял на ногах, кровь в висках пульсировала все сильнее. Но и отказаться от этой ее ласки он не мог. Эльвена тем временем пыталась развязать шнуровку на его штанах. Только, видно, там затянулся узел, у нее ничего не получалось.
– Я сам, – в конце концов прохрипел он в изнеможении.
Подхватил ее, посадил на широкий подоконник, судорожно порвал шнурок. Но снова замер – лишь чуть касаясь самой чувствительной точки.
– Сурован… – взмолилась супруга.
Он выдохнул и слился с ней, гася предельное возбуждение магией.
Эльвена дышала все громче, и все чаще дыхание срывалось в стон. Сурован впитывал ее наслаждение, преумножая собственное. Казалось, возводя ее на пик, он все-таки не выдержит. Она закричала и, прижимая его к себе, вцепилась в волосы. Но боли он не почувствовал – все ощущения сосредоточились совсем в другом месте.
Издав последний протяжный крик, она обмякла у него на груди. Только руки, теперь уже нежно, перебирали пряди его волос. Сурован замедлился, давая ей прийти в себя. С полминуты она не шевелилась, казалось бы, безвольно принимая его неспешные движения. Но с каждым в ней нарастала новая волна.
Эльвена открыла глаза и потянулась к его губам. Отвечая на поцелуй, он вновь усилил нажим. Она задышала тяжелее, скользя руками по его спине, податливое тело напряглось, принимая резко усилившийся напор.
Сурован уткнулся ей в шею. Все тело горело, сливаясь воедино с пожаром ее тела. Услышал, как она закричала. Ногти впились ему в спину.
В то же мгновение ощутил освобождение и он.
Луны полыхали, окутывая их серебристым светом, и то ли питали своей силой, то ли пили магию их слияния…
Какое-то время не было сил даже шевельнуться. Эльвена тоже не подавала признаков жизни, он слышал только, как постепенно успокаивается ее дыхание. Затем она нежно зарылась пальцами в его волосах. Он поднял голову, коснулся ее губ:
– Я люблю тебя.
– Я тебя тоже… – эхом повторила она.
Ничего другого ему и не было нужно. За эти слова он был готов отдать все на свете.
Глава 3
Темнота в парке была абсолютной. Во дворце еще горело несколько окон, но свет от них не проникал под сень вековых деревьев. Сияние лун тоже не пробивалось сквозь густые кроны. А фонари, как обычно, погасили сразу после полуночи.
Вокруг не было ни души, и Он смело убрал морок – от кого таиться-то, напрасно тратя силы.
Он посмотрел наверх. В распахнутом окне на пятом этаже виднелся отсвет свечи. Не спят. Что ж, подождем. Он опустился на скамейку.
Рисковая, конечно, затея. Но так он убьет одной стрелой двух зайцев. Вернее, убьет одного, а второй придет на закланье сам. «Главное, держаться строго в рамках, ничем себя не выдать», – повторял Он как заклинание. Потому что если его засекут…
Наконец за окном на пятом этаже стало темно. Сколько им дать, чтоб заснули покрепче? Получаса хватит? «О нет!» – застонал он про себя, ощутив магическую составляющую секса, которая стремительно нарастала…
К счастью, хотя бы после любовных утех пара отключилась почти сразу.
Через десять минут Он магически потянулся к людям в покоях на пятом этаже. Спят. Как убитые. «А скоро «как» отпадет…» – сардонически ухмыльнулся Он.
Накинул на себя морок, надел на голову капюшон и двинулся с аллеи вглубь парка. В общем-то, маскировка была излишней предосторожностью – его никто не увидит. Но мало ли что.
Заросли жасмина Он облюбовал еще днем. А сейчас, пробравшись за кусты, сразу открыл переход. И вышел в соседней со спальней комнате. Осторожно открыл дверь, на цыпочках прокрался к кровати. Спят, голубки. Безмятежно, как будто и не было утреннего кровавого сражения.