Но старушка истолковала ее слова по-своему. И окончательно проникнувшись сочувствием к подругам, с горечью спросила:

– Что? Всех троих?

– М-м-м… Да.

– Вот стервец! – то ли разозлилась, то ли восхитилась старушка. – Ну а вы куда смотрели?

Девушки в ответ развели руками.

– Нет, нету его тут! И покуда я жива, и не будет! Ниче! Сами дитев вырастим! Небось после войны мужиков тоже мало было. А ничего! Жили и детей рожали, и воспитывали, и в люди выводили! Мужик ведь в семейном деле не главное. Было бы дите здоровое, а русская женщина и в одиночку все выдюжит!

Позиция старушки, конечно, была похвальна. Но, увы, она никак не объясняла подругам, где искать Полоскова Олега – Георга – Витязя. Но старушка неожиданно сама помогла им в этом.

– А вам небось с Риткой поговорить хочется? – предположила она. – Или с Надюшкой? Пожалуй, с Надюшкой сподручнее. Ритка-то на подлеца этого сильно злая. Небось и разговаривать об нем не захочет. А вот Надюшка, та помягче душой. Авось поговорите с ней, отведете душу-то!

– Да. Мы очень хотим… Того… Отвести душу!

– А ну так и идите! – оживленно закивала старушка. – Тридцать вторая комната. Третий этаж. Идите себе с богом. Да не шумите очень-то. Чего уж теперь вам шуметь, дело-то все равно уже сделано. А для маленьких ваших ребятенков шум вреден! Плачут в животиках у мамок, ручками головку закрывают. От шума хоронятся, бедняжечки!

Оставалось только удивляться, откуда эта полуграмотная бабка знала такие подробности о внутриутробной жизни младенцев. Не вступая с ней в дальнейшие дебаты, девушки поднялись наверх. Лифта тут не было, так что на третий этаж им пришлось шлепать своим ходом по обшарпанной лестнице, где в каждом пролете стояли банки, битком набитые окурками. Видимо, проживающие тут граждане мало пеклись о своем здоровье и травили его, когда и как только могли.

– Вот тридцать вторая комната, – увидев криво написанные на двери цифры, сказала Леся. – Тут она и живет… Надюшка эта.

Подруги осторожно постучались в дверь, но им никто не ответил. Толкнув дверь, которая оказалась не закрытой, девушки шагнули внутрь.

– А кто… – начала Кира, но быстро осеклась, потому что увидела спящего в кроватке годовалого младенца.

Вид у малыша был упитанный и удивительно умиротворенный. Розовые щеки свисали так, что почти закрывали собой небольшую подушку. Кудрявые русые волоски торчали во все стороны. А сам ребенок довольно улыбался чему-то во сне.

Анжелика при виде малыша тихонько ойкнула и прижалась к стене. Впечатлительная ее натура уже видела лже-Георга отцом этого младенца.

– Вы ко мне? – услышали девушки позади себя тихий голос.

Они обернулись и увидели невысокую плотненькую женщину лет тридцати пяти. Ни особой красотой, ни грацией она не отличалась. Впрочем, трудно выглядеть соблазнительной, когда у тебя на голове накручено старое полотенце, а сама ты стоишь без грамма косметики и в бесформенном халате.

– Вы ко мне? – повторила женщина.

– Если вы Надя, то да.

– Я – Надя, – кивнула женщина. – А вы, наверное, по поводу детских вещей? У меня много есть чего на продажу. Все вещи от нуля и до года. Сначала я-то накупила Валерке всего самого разного. Неопытная была, глупая. А ребенок моментально из всех вещичек вырос, пришлось новые обновки ему покупать. Так и накопились вещички. А куда их девать? Сами видите, комнатка невелика. Что поплоше, раздала, а дорогие костюмчики просто так отдавать жалко. Ведь за некоторые из них по тыще рублей было плачено. А другие и того дороже.

И видя, что девушки молчат, она поспешно сказала: