— Спасибо, — произнес Игорь, когда в желудке поселилась приятная сытость, чай был допит, а крошки смахнуты с колен. — Это было очень кстати.

— Я знаю, — усмехнулась капитан. Куртку она уже сняла, оставшись в сером тонком свитере, и теперь перепутать ее с мужчиной было очень сложно — формы не позволяли. Да и лицо у нее было совсем не тяжелое, приятное, с аккуратными чертами.

Игорь покосился на напарницу, оценил обтягивающий свитер и все же не удержался, спросил:

— Как догадались?

— Вы, когда голодный, злее, чем обычно, и фразы строите рублено, коротко, — пояснила Дробжек так, будто энциклопедию под названием «Привычки и черты И. И. Стрелковского» зачитывала. — Еще раздражаетесь по мелочам.

И лицо у нее при этом перечислении было совершенно серьезным. Только в конце губы чуть дрогнули, и капитан отвернулась, чтобы скрыть усмешку.

К имению они добрались к десяти вечера. Машина гудела, Дробжек дремала, повернув к водителю лицо, и Игорь периодически поглядывал на нее, отмечая и круги под глазами, и болезненную складку у рта. Он уже стал забывать о ее ранении — так легко она держалась, — но, видимо, реабилитация и занятия отнимали много сил, и боли наверняка еще мучили, однако виду она не показывала. Настоящий солдат. Сама себе и надежа, и опора. Хотя что ей остается делать? На кого опереться, кроме себя?

Впереди показался дом — крепкий, двухэтажный, кажется, даже меньше его городского дома, но очень приятный: белые стены, деревянные ставни, широкое крыльцо. В окнах горел свет.

— Дробжек, — позвал Игорь, когда заглушил двигатель. Двери имения уже открылись, в светящемся проеме показалась женская фигура — видимо, экономка вышла встречать. — Люджина, приехали, просыпайтесь!

Капитан сморщила лоб, но глаза не открыла, только засопела и отвернулась от него. Не проснулась она и тогда, когда он передавал вещи слуге, спала, и пока экономка показывала новому хозяину дом и большую спальню с просто-таки монументальной кроватью, застеленной чистым бельем — запах свежести очень чувствовался в комнате. Тут же стояли сумки с вещами.

— А гостевая спальня? — спросил Игорь, когда экономка двинулась обратно к лестнице. — Для моей спутницы?

— Ой, милорд, — залепетала женщина, заливаясь краской, — простите, пожалуйста… Я решила, что она ваша… подруга, а вы особых распоряжений не дали. Виновата. Простите. Я сейчас же распоряжусь снять чехлы с мебели да прибрать там… только кровать надо найти… старые-то хозяева гостей не принимали…

— Сколько это займет? — прервал Стрелковский ее оправдания, поглядывая из окна на машину.

— Час минимум, — с несчастным видом сказала экономка. — А то и два. Если кровать найдем… Так вы пока поужинайте, — с надеждой попросила она, — чайку попейте. Справимся. Простите уж меня, милорд.

— Займитесь, — скомандовал Игорь расстроенной домоправительнице и пошел на улицу. Капитан до сих пор спала.

— Дробжек, — снова позвал он. Потряс ее за плечо. — Ну, открывайте глаза. Доспите в доме. Люджина!

Мороз крепчал, да и ветер усилился, хоть и светили над полями с редкими огнями принадлежащих ему теперь деревень звезды. И воздух был свежий, чуть отдающий дымом. Вкусный воздух, дышать и дышать им.

Но для «дышать» он был слишком легко одет.

— Ну что же вы, — сказал он сердито. — Люджина! Люджина… Тревога! Нас атакуют!

Она мгновенно открыла глаза, поднялась — только ремень безопасности натянулся. Оглянулась, посмотрела на него. В мутных от сна синих глазах плескалось недоумение и обида.

— Извините, — покаялся Стрелковский весело, — но я уже замерз вас будить. Думал, придется нести на руках.