– Нуль? – удивился северянин. – Тогда почему у леди в руках подушка? Разве она не проживает в академии? Насколько мне известно, с таким низким резервом у вас не обучают.

– Отчего же, – возразил ему кудрявый ван. – Если у студента достаточно средств на обучение, вполне могут и обучить.

– Но это не тот случай, – мстительно отозвалась подружка Каролины.

Пф! Ну ты еще браслетами своими позвени, чтобы все убедились – у тебя средств достаточно! Вся как ель новогодняя украшениями обвешана!

– Не понимаю, – выгнул светлую бровь северянин.

«Вои и не надо», – подумала я. Мне уже порядком надоело это представление. Я снова перехватила подушку и собралась идти напролом. Вряд ли вся эта компания станет хватать меня за руки, разве что подножку подставит. Тоже неприятно, но слушать, как меня обсуждают так, будто меня здесь и вовсе нет? Нет уж. Хватит.

– Полагаю, леди планирует обучаться за счет покровителя, которого найдет себе в этих стенах, – с любезной улыбкой ответила блондину леди Эзерхольд, и я застыла на месте, чувствуя, как мышцы буквально деревенеют от её слов.

Меня бросило в жар, а пальцы чуть было не распотрошили злосчастную подушку!

Дышим, Дениза. Дышим. И соображаем, что сказать. Но кроме ругательств в голову ничего не приходило!

– У нас, разумеется, не одобряют добрачных связей, – сверкнула она глазами. – Но если девушка готова продать свою честь, это её личное дело. Осталось только найти покупателя.

Ну… стерва!

Но, будем уж честными, в умении смешивать людей с грязью эта стерва даст мне сто очков вперед!

– Вот как? – задумчиво протянул швальценец.

– Яр, пожалуйста… – встревоженный женский голос, не знаю чей.

Я вообще видела всё сквозь какую-то пелену.

– Что ж, я готов купить эту леди. Надеюсь, вы уступите мне, лорд Эзерхольд? Как гостю, – насмешливо закончил блондин.

Я сцепила челюсти, чувствуя себя мерзко, как никогда. Купить? Меня?!

А что, очень так … аристократично. Люди для них вещи, а мир – рынок, на котором они могут купить всё, что пожелают!

Захотят – посмеются, захотят – унизят, а блажь ударит – могут даже жениться, а потом выкинуть беременную жену за порог. Потому что надоела, устаревшая модель. Мир-то ведь большой, выбирай, кого хочешь!

– Я … не думаю, терр… – промямлил Герард. – У нас так не принято... моя сестра просто неудачно пошутила!

Почему же неудачно? Очень! Очень удачно!

Указатель за моей спиной затрещал, и даже воздух вокруг заискрился.

– Да! – влезла Каролина. – Терр Ярливан, я прошу у вас прощения за неуместный юмор! – Интересно, и чего же это у неё голосок задрожал?

– Как жаль, – нарочито разочарованно сказал северянин. – Это было бы достойное вложение средств.

На миг у меня даже в глазах потемнело, а в голове яркими всполохами всплывали знакомые и не очень формулы. Во рту пересохло. Я облизнула губы и, фокусируя взгляд на блондине, выплюнула:

– Полагаете?!

Как там было… изменить материю? Разогнать частицы? Никаких проблем!

Совсем рядом громыхнуло, и в ту же секунду, разбивая камни и поднимая пыль, северянину под ноги ударил яркий оранжевый всполох.

Подружки Каролины завизжали, кто-то из ванов витиевато выругался. Швальценцы вышли к терру, образуя вокруг него полукруг, а я оторопело вцепилась в злополучную подушку и попятилась, забыв про указатель за моей спиной.

Задев плечом металлический столб, я зашипела от боли и тут же замолчала: сияя всеми цветами радуги, проявленные формулы закружили вокруг.

Это же … конструкт Михаэля? Точно он! Вернее, не совсем. Тот только насекомых поражал. А здесь формула с небольшими изменениями, так сказать…